Синтез
Шрифт:
— Толщина полотна — пять микрон, — сказал Хольгер. — Ровно пять.
Гедимин поморщился.
— Обязательно менять требования на ходу?
— Извини, — развёл руками химик. — Мы сами не всё понимаем.
«Пять микрон…» — сармат сощурился и присел так, чтобы верхний край ленты оказался на уровне его глаз. Так лучше были видны микроскопические дефекты. Над лентой с увеличительным стеклом склонился Линкен, но сквозь поднимающиеся испарения ничего было не разглядеть, и взрывник вертелся, пытаясь пристроиться не в потоке пара.
— И ещё вон там! — Айрон куском стальной проволоки указал на небольшой дефект у дальнего края ленты. Гедимин молча перебрался туда и поднёс к полотну лучевой резак. «Не люблю работать с такой мелочью. Глаза потом болят.»
…Ленты и прокатные валки остывали в потоке холодного воздуха, и серый пар поднимался над ними, уходя в вытяжку. Гедимин выбрался из-под защитного поля, сдёрнул маску и перчатки и провёл ладонью по лбу, уже не заботясь о чистоте. Надбровные дуги отводили пот от глаз, и он стекал ко рту; соль хрустела на зубах.
— Пять микрон, — выдохнул ремонтник, поворачиваясь к Хольгеру. Тот, виновато щурясь, протянул ему мокрую ветошь.
— Гедимин, ты бы поел.
У порога стоял робот-уборщик с прикреплённой к спине корзиной. В ней лежали пустые контейнеры из-под воды и Би-плазмы. Порцию Гедимина кто-то переложил на его верстак, и сармат перебрался на привычное место и вскрыл упаковку. Ёмкость с водой опустела мгновенно; кто-то из сарматов молча поставил на верстак большую чашку с жидкостью — что-то из лабораторной посуды Хольгера.
— Вода и соль, — пояснил химик. — Осторожнее с перегревом! Можно было разделить эту работу на две части.
— Нет, — буркнул Гедимин, не вдаваясь в разъяснения. Ему хотелось только пить. Готовые детали остывали, — с утра можно было приступать к сборке станка. Печь уже была готова, и Хольгер с Константином уточняли последние детали состава. Иджес сидел с ними, изредка тоскливо поглядывая в сторону Гедимина и почти готового механизма. Увидев, что ремонтник доел Би-плазму и молча смотрит на коробку с ненужными деталями, он выбрался из-за стола и подошёл к верстаку.
— Совсем как в нашей лаборатории, куда приходилось вползать на четвереньках, — усмехнулся Иджес, трогая пальцем одну из запчастей. — А это что?
Гедимин сфокусировал взгляд на «детали» и сам ухмыльнулся — механик заметил среди металлических, фриловых и стеклянных обломков очищенный череп змеи и несколько её рёбер. Биологическая очистка не подвела — Гедимин, правда, не знал, в какой муравейник Кенен засунул эти останки в начале октября, но вернул он целые кости без следов мышечной ткани.
— Змеиный череп, — ответил сармат. — Сделаю из него что-нибудь.
— Кости — хрупкая штука, — покачал головой Иджес. — Чуть что, трескаются. Их бы залить в прозрачный фрил… Я видел такие вещички.
— Надо подумать, — отозвался Гедимин. — Хочешь костяную цацку?
— Нет, я собираю железные, — Иджес повертел череп в пальцах и положил обратно в коробку. — Сделай для Айрона. Я не видел у него ни одной цацки. Ты делал ему что-нибудь?
Гедимин мигнул.
— Он филк. Никогда не видел филков с цацками.
— Значит, будет первым, — пожал плечами Иджес. — Сделай. Он не откажется.
Гедимин оглянулся на Айрона — лаборант стоял у защитного купола, глядя на температурные датчики. Отстёгнутый шлем болтался за спиной вместе с респиратором. Ремонтник досадливо сощурился и оперся рукой на стол, собираясь встать.
— Да там поле, пусть стоит, — удержал его Иджес. — Ты сам везде лезешь без респиратора.
— Что?! — вскинулся ремонтник, и сармат проворно отступил на два шага, за угол верстака.
— Сделай ему какую-нибудь цацку. Так я их хоть различать начну, — сказал он оттуда. — Их тут трое, и они путаются. Ты сам его отличаешь?
«И опять нет писем от Герберта,» — думал Гедимин, разглядывая почти готовую подвеску с черепом змеи, залитым в прозрачный фрил. В таком виде кости ещё сильнее походили на детали какого-то странного несимметричного механизма, вполне рабочего в собранном виде и совершенно бесполезного и очень хрупкого в разобранном. В дальнем углу лаборатории за почти непрозрачным защитным полем виднелись силуэты — там стояли Иджес и Линкен. Хольгер следил за подачей сырья снаружи, Константин не отходил от телекомпа, изредка давая короткие указания. Сквозь гул прокатного стана до Гедимина доносились слова «матрица», «точка поляризации» и «цветовой слой».
— Какая странная вещь, — тихо сказал Айрон, выглянув из-за плеча ремонтника. Гедимин успел забыть о присутствии лаборанта и невольно вздрогнул.
— Почти готово, — буркнул он, отодвигая филка в сторону. Тот уже привык к этому жесту и «отодвигался» сам, не дожидаясь, когда сармат толкнёт его. «От него, в общем-то, есть польза,» — подумал Гедимин; хотя он ни разу не толкал Айрона всерьёз, ему отчего-то стало не по себе. «Он хотя бы молчит, когда его не спрашивают.»
Он взял обломок металла и приложил к почти готовому изделию. Бесформенных кусков оставалось ещё много, но этот уже был лишним — и Гедимин сразу это увидел. Он убрал ненужную деталь, посмотрел на украшение долгим задумчивым взглядом и забрал его со стола.
— Это твоё, — сармат протянул цацку Айрону. — Делай с ним что хочешь.
Филк растерянно мигнул.
— Моё?
— Я делаю цацки для всех, с кем работаю, — пояснил Гедимин. — Эта — для тебя.
Айрон протянул руку и долго рассматривал костяную подвеску на ладони. «Выкинет?» — на секунду озадачился Гедимин. Опомнившись, он преувеличенно шумно развернулся к верстаку и вынул из кармана смарт. «Давно не было писем от Герберта. Что с ним?»
Маленькая рука легла на его плечо и неловко сжала его — точнее, скомкала часть комбинезона, для настоящего пожатия у филка были слишком короткие пальцы.