Синяя курица счастья
Шрифт:
Хм, где-то я его уже видела?
Тут кто-то гневно заорал на непонятном языке, я обернулась и увидела толстую темнокожую тетку с грозно поднятой палкой. На голове у нее был накручен вавилон из цветастого платка, на лице читалось горячее желание стукнуть палкой одну нахальную бледнолицую деву. Я смекнула, что покушением на содержимое мусорки нарушила некую конвенцию, но не отступилась: набросила скатку из пальто на шею, как хомут, и припустила рысью.
Темнокожая тетка была в худшей форме, чем я (если мы говорим не об одежде), и преследовала меня недолго.
Резво прогалопировав
Внутренний мир чужого пальто дал мне слишком много свободы. При других обстоятельствах (у зеркала в примерочной, а не за кустиком на улице) я бы взяла вещь размера на четыре поменьше, но дареному коню в функциональные отверстия организма не заглядывают.
Сняв свою куртку, я надела бесхозное пальто и пережила ощущение, которое красиво называется «дежавю»…
В раннем детстве меня каждую зиму паковали в цигейковую шубку «на вырост», и на прогулке я мелкой рыбкой билась внутри этого мехового конуса, направляя его на путь истинный. Шуба имела собственные амбиции. Она хотела стать стационарным чукотским чумом, и проще было выползти из-под подола и бежать по морозу в колготках и кофточке, чем придать ей мобильность. У меня ушли годы, чтобы укротить ту своенравную шубу!
Чудесным образом доставшееся мне пальто тоже было слишком просторным и длинным, но при этом обладало и рядом достоинств. Во-первых, оно было чистым, во-вторых – сухим. Очевидно, его моральное падение в бездну мусорного бака случилось совсем недавно, уже после дождя.
Я польстила себе мыслью о том, что в слишком большом пальто выгляжу нетипично маленькой и хрупкой, и более не рефлексировала.
Относительно чистой изнанкой куртки и влажными салфетками я оттерла грязь со своей сумки и с тела от шеи до пяток, скрытых длинными полами, и таким образом приобрела более или менее приличный вид. Лицо я тоже в меру сил отдраила салфетками, но прическу поправить даже не пыталась. Тут мне могли помочь только душ, шампунь и фен – или уж сразу нож для скальпирования.
Сосульки из мокрых волос, зафиксированные глиной, напоминали дреды и диссонировали по стилю с классическим пальто. Я было подумала соорудить себе маскировочный чепец из капюшона куртки, но не смогла его оторвать. Пришлось смириться с необходимостью выбросить куртку целиком.
К очередному мусорному баку я подбиралась осторожно, предварительно оглядев местность на предмет своевременного выявления здешней хозяйки медной горы. Никого такого с палкой не обнаружилось, и я рискнула заглянуть в контейнер.
И не зря: я нашла себе шляпу!
– Господи, спасибо тебе! – поблагодарила я Всевышнего за щедрый и – главное – в высшей степени своевременный дар.
Просторная войлочная шляпа выглядела помятой, но это было даже к лучшему, потому что обвисшие поля добросовестно скрыли и мое лицо, и грязные волосы, и даже шею, для которой ворот пальто был подозрительно широк.
Чтобы открыть себе хоть какой-то обзор, я загнула поля на лбу, получив в итоге зюйдвестку.
В моем представлении, этот лихой головной убор достаточно органично сочетался с зимним морским побережьем.
– Эх, Черное море, белый параход! – в четверть голоса запела я, отчаливая от мусорки. – Плавает мой милый уж который год!
Так я настраивала себя на долгое одиночное плавание по глухим закоулкам безлюдного поселка, но окраинная улочка неожиданно скоро влилась в прямой фарватер широкого шоссе.
Я сделала простодушно-восторженное лицо, характерное для интуриста-энтузиаста, и встала на обочине с сигнально оттопыренным большим пальцем.
Через десять минут меня подобрала добросердечная местная жительница. Тронутая моим живым интересом к островным достопримечательностям, она подвезла меня к аэропорту бесплатно.
– Определенно жизнь налаживается! – резюмировал внутренний голос, прикинув, что я сэкономила полсотни евро.
Я трижды плюнула через левое плечо, чтобы не сглазить.
До начала регистрации на рейс еще было время, и я пошла в туалет. Привычно игнорируя косые взгляды благопристойных дам, сунула голову в умывальник и отмыла волосы от грязи, употребив вместо шампуня жидкое мыло из дозатора на стене. Потом бесцеремонно оккупировала сушилку для рук, использовала ее вместо фена и наконец-то стала выглядеть как приличный человек, а не как жертва линчевания.
Стоя в очереди на регистрацию, я не бросалась в глаза и постепенно укреплялась в мысли о том, что мои неприятные приключения закончены. Я уже предвкушала обед в одной из кафешек в зоне ожидания, когда оператор станции досмотра остановил транспортер и засмотрелся на экран сканера.
На ленте как раз была моя сумка.
Я точно знала, что ничего запрещенного в ней нет, и все-таки заволновалась.
– Что у вас в сумке? – спросил служащий.
– Паспорт, деньги, ключи, даже мобильного нет! – ответила я нервно. – В чем дело?
– В этом, – женщина-служащая в форме, включающей перчатки, вытащила из моей ручной клади какой-то булыжник.
Я растерялась. Никаких геологических образцов и стройматериалов я отродясь не перевозила и решительно не представляла, откуда в моей сумке взялась эта каменюка.
– Может, она сама залетела в сумку, когда взорвался дом? – предположил мой внутренний голос.
Моя стильная сумка скроена из большого куска натуральной кожи по лекалу обычного полиэтиленового пакета. Никаких застежек у нее нет, а вместимость такова, что три кило картошки заполняют внутренний объем не больше, чем наполовину. Чисто теоретически кусок камня размером с «Капитал» Карла Маркса вполне мог как внедриться в сумку, так и затеряться в ней. Но неужели я бы не заметила, что моя ноша заметно потяжелела?
– Это не мое, – заявила я вслух.
– Конечно, все так говорят.
– Кто – все?
– Все контрабандисты.
– Кто-о-о?!
До сих пор обнаружение в моей сумке булыжника казалось мне ошибкой, нелепостью, но не угрозой. Однако руки в перчатках бережно повернули камень лицевой стороной, и оказалось, что на нем отчетливо видна резная завитушка.
– Да это же ухо! – ахнул мой внутренний голос. – А кусок камня – фрагмент каменной головы!
– Вот блин, – беспомощно вякнула я.