Синяя курица счастья
Шрифт:
– Так дали бы мне горячего чаю!
– Ча-а-аю?!
Гостеприимный хозяин так скривился, что брови его наползли на нос, почти скрыв его и тем окончательно уподобив лицо меховой звериной морде.
Выглядело это жутко.
Я тут же решила, что не настолько честолюбива, чтобы настаивать на главной роли в страшной сказке «Красавица и Чудовище».
– Тогда вставай, собирай пожитки и драпай! – посоветовал внутренний голос.
Я поставила стакан, послушно встала и потянулась за курткой. Наброшенная на растопырочку для зонтов, она курилась паром, как пробуждающийся вулкан. Обочь большого
А одеваться и обуваться в сырое мне не хотелось.
Подсознание наскоро поскребло по сусекам и нашло вполне уважительную причину задержаться.
– Вы еще не расписались в получении письма! – обличила я волосатое чудище.
– Ах да, письмо, – вспомнил бородач.
Не похоже было, что незаурядный факт курьерской доставки важной корреспонденции из-за границы его хоть как-то волнует.
Чудовище неторопливо допило виски, поставило пустой стакан на каминную полку и помахало освободившейся лапой, изображая готовность к отправлению обязательной бюрократической процедуры.
Я припечатала к гладкому мрамору квиток уведомления о доставке и со стуком положила сверху ручку. Проследила за тем, как чудовище изобразило затейливую завитушку, выхватила у него ценный документ отчетности и заботливо спрятала его поглубже в сумку.
– Теперь можете прочитать письмо, – разрешила я.
Не потому, что это было частью бюрократической процедуры. Просто мне было интересно увидеть реакцию адресата на послание.
– А надо?
– Совершенно необходимо! – уверенно подтвердила я, тайно злорадствуя при мысли о том, как скуксится этот волосатый мачо, получив от ворот поворот от мадам своей мечты. – Для того, чтобы сбить с кого-то спесь – просто то, что доктор прописал!
– Про спесь я не понял, – меланхолично признался монстр и распечатал конверт.
Я на всякий случай отодвинулась (вдруг отвергнутое чудовище распсихуется) и, заполняя паузу и умеряя волнение, залпом выдула воду из стакана.
Тьфу!
Тьфу, тьфу, тьфу, совсем забыла, что это была не вода!
– Ой, мамочка, что сейчас будет… – нервно пискнул мой внутренний голос и подло испарился, оставив меня одну перед лицом грядущих испытаний.
М-да, теперь, если чудовище не распсихуется, ему супротив меня не выстоять!
Я поспешно поставила стакан и отодвинулась от камина к окну.
Нет, в окне стекла бьющиеся, лучше я в угол встану…
Уши мои вытянулись, как у того игрушечного зайчика, которого мы с сестрой Катюшкой все детство делили-делили, да и разделили однажды точно пополам, разодрав беднягу по срединному шву. Тогда я получила одно замусоленное ухо с прилегающими к нему матерчатыми обрывками, Катюха другое, а весь внутренний мир игрушечного зайца достался пылесосу.
Теперь я максимально широко развесила свои собственные уши, пытаясь, с одной стороны, как можно раньше уловить реакцию чудовища на письмо, а с другой – прислушиваясь к себе.
В тот первый и единственный доселе раз, когда я залпом выпила рюмку водки, мой внутренний голос успел предупредить меня о надвигающемся шторме одним коротким словом «Ложись!». Тогда я, правда, подумала, что это парень, коварно напоивший меня спиртным, объявил
– Ну почему – злополучного, получил он, помнится, хорошо! – захихикал мой внутренний голос.
Его разудалые и хмельные интонации мне очень не понравились.
– Я, пожалуй, пойду, пока чего-нибудь не случилось, – официально уведомила я чудовище.
– Уходите.
– Уходить?
Несмотря на то, что я так и хотела сделать, мне почему-то стало обидно.
Кто так разговаривает с красавицами, а? «Уходите»! Мог бы и повежливее распрощаться, м-монстр!
Я резко дернула куртку, и железная фигня для зонтиков с жутким грохотом повалилась набок. Слишком порывисто сунув руку в правый рукав, я смела с каминной полки стакан из-под виски, а потом повторила тот же номер со стаканом из-под водки и левым рукавом. После этого затолкать ноги в мокрые ботинки пришлось хотя бы для того, чтобы не топать босиком по осколкам.
– До свиданья, всего вам доброго!
Сердито размахивая сумкой (уходя из-под удара, с декоративной этажерки в прихожей брызнули врассыпную фарфоровые собачки), я протопала к выходу и удалилась, хлопнув дверью.
– Как-то иначе мне виделась классическая сцена обольщения, но и это представление парню должно запомниться, – жизнерадостно поделился впечатлениями внутренний голос.
Я походя пнула протестующе загудевший мусорный контейнер и зашагала по дороге, топча и давя свое отражение в мелких зеркальных лужах.
Суламифь, блин! Клеопатра! Елена Прекрасная! Королева Марго! Неотразимая красавица!
– Точно, фиг такую отразишь без пары танков! – сговорчиво согласился внутренний голос.
– Убью, – пообещала я ему.
– Верю! – весело хмыкнул он.
Я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь убийственно-язвительное, и тут опять хлынул ливень.
Кажется, я поняла, почему в марте на Кипре всего пять дождливых дней: потому что природный круговорот просто не может обеспечить то количество воды, которого хватило бы на шесть таких ливней!
Дождевые струи были частые, плотные и колючие, как проволочная щетка. И какой-то злокозненный ангел в небесной канцелярии так тщательно выверил угол наклона воды, что в мой открытый рот, в глаза и за шиворот моментально натекло.
Я плюнула, стиснула челюсти, прищурилась а-ля монгольский странник в эпицентре пыльной бури и с ускорением запрыгала по лужам к ближайшему укрытию.
К дому Александра, а куда же еще?
Если бы по пути мне встретилось хоть что-нибудь подходящее – крытая остановка общественного транспорта, грибочек детской песочницы, раскидистое дерево с водонепроницаемой кроной или (предел мечтаний) уютная кофейня, – я бы, разумеется, не вернулась в берлогу чудовища. Но в неродном мне зарубежье все вышеперечисленные объекты явно относились к числу архитектурных излишеств, а проектировщики курортного местечка совсем не думали о проблемах бездомных интуристов. Все возможные удобства были сосредоточены в домовладениях, обнесенных заборами разной степени непроницаемости.