Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
– Что?! – Я умудрилась-таки сесть, потирая шею ладонью и сверля взглядом напряженно выпрямленную спину драконьего царя.
Тот, не оборачиваясь, махнул в нашу сторону рукой:
– Ритан, отведи их куда-нибудь и запри понадежнее. А потом труби общий сбор – пусть драконы готовятся к наступлению. Я сам поведу наш народ на врага.
Я хотела возразить, но почувствовала, что не только не могу сказать ни слова, но даже пошевелиться. Судя по тому, как Вилья застыла в неудобной позе, у нее возникли те же проблемы. Йергаль подошла ко мне вплотную и хищно улыбнулась, многозначительно перебирая в воздухе чуть светящимися кончиками пальцев.
– И не надейся.
Да я уже и не надеялась – мне хватило десяти секунд, чтобы понять, что на нас с Вильей наложили мощное, но недолговременное заклятие обездвиживания. Мило, очень мило. Теперь я в течение получаса и пальцем пошевелить не смогу, не говоря уже о том, чтобы расколдоваться. Если бы было использовано понятное мне заклинание, распространенное среди человеческих и эльфийских магов, то мне и не понадобились бы руки, чтобы сотворить пасс, – я бы сняла его за минуту, если не раньше. Но расплести канву заклинания, использованного Йергаль, я не смогла бы, потому что ощущалось оно как частая перекрученная сеть из красноватых нитей, едва улавливаемая магическим зрением. Хотя такие «сети» расплетаются удивительно легко – достаточно знать, за какую «ниточку» потянуть, и заклятие тут же распадается, но я не знаю, где эта «ниточка». Поэтому если я попытаюсь что-то сделать, то может стать только хуже…
Ритан подхватил Вилью под руки и потащил куда-то в сторону выхода, а потом я ощутила, что и меня кто-то довольно грубо вздернул на ноги и, закинув на плечо, понес вслед за Ританом. Синие с белыми кончиками волосы полностью занавесили обзор, а я все пыталась осознать, может ли быть еще хуже.
Оптимист во мне радостно заявил, что хуже может быть всегда…
Аранвейн сосредоточенно измерял шагами свой рабочий кабинет, который он часто использовал, находясь в довольно неудобной для себя человеческой ипостаси. Пятнадцать шагов в длину – интересно, это много или мало для помещения? Кто разберет этих людей с их привычками – за полторы тысячи лет своей жизни дракон уже притерпелся, но так и не привык существовать в своей второй ипостаси, непонятно зачем дарованной Создателем. Спрашивается, зачем нужна драконам такая слабость, как превращение в человека? Понятно, что это дает больше возможностей для использования магии, но в остальном-то зачем?
Драконий правитель глубоко вздохнул, пытаясь утихомирить клокочущую внутри ярость, смешанную с ненавистью и болью потери, и только осознание того, что он – царь Алатырской горы, не дало ему прямо сейчас сбросить с себя шелуху человеческой оболочки и, выбравшись на волю, взмыть в прозрачно-синие небеса серебряным драконом и огласить окрестности разъяренным ревом, призывающим к войне. Эмоции будут потом, сейчас ему нужно как можно скорее поставить на крыло эскадрилью драконьего царства, сотню драконов, сильных волей и духом, способных спалить своим огненным дыханием все живое на своем пути.
Весь этот треклятый город айранитов!
Аранвейн тихо рыкнул, и массивный позолоченный кубок в его руке смялся, будто был сделан из тончайшего пергамента…
…Принц драконьего царства закладывал очередной вираж над чадящим обширным городом, в центре которого гордо возвышалась белая башня-шпиль, кое-где закоптелая, с оплавившимся флюгером, но все еще целая. То и дело мелькали зеленоватые вспышки молний, сменявшиеся ревом золотисто-рыжего пламени. На оборонительных башнях крылатые фигуры, с такой высоты кажущиеся крошечными, спешно разворачивали в его сторону огромный арбалет, стрелявший калеными болтами, способными пробить прочнейшую драконью шкуру и принести немало неприятностей.
Если бы серебряный дракон мог улыбаться, он непременно сделал бы это, но на узкой морде лишь слегка обозначился внушительный оскал. Слишком далеко, болты не долетят – аватары зря стараются, пытаясь перестроить оборону, и заставляют жриц выкладываться до конца в магических поединках. Андарион обречен, и он, Аранвейн, сейчас им это докажет.
Серебряный дракон стремительно скользнул в крутое пике, прижав широкие крылья к блестящим бокам, уже кое-где потускневшим от разрядов молний, зацепивших его на излете, и мстительно полил ближайшую башню огнем. Та запылала, словно восковая свеча, и медленно завалилась набок, продолжая гореть каким-то чересчур ярким желтым пламенем. Аранвейн распахнул крылья, взмывая в небо, затянутое тучами и дымом пожарищ, и закладывая круг над горящим Андарионом.
Внезапно клубы черного дыма прошила тоненькая крылатая фигурка в вороненых доспехах, направлявшаяся прямо на дракона, кружащего над разоренным городом. Потускневшие крылья резали глаз полночной синевой, но белоснежная каемка на них даже не испачкалась, словно бросая вызов разрухе и пожарам своей чистотой. Аранвейн усмехнулся, разворачиваясь в небе и готовясь встретить отчаянного смельчака – или же глупца, что более вероятно, – нацепившего на себя доспехи аватара, когда…
Шлем-маска был нетерпеливо сорван, и синие с белыми кончиками волосы заполоскались на ветру рваными шелковыми знаменами, что реяли над уцелевшей башней, открывая выпачканное сажей и потеками крови девичье лицо с черными зеркалами глаз. Ненавистные глаза айранита на знакомом до боли лице…
Таль…
Девушка выставила перед собой вымазанный темной кровью по самую рукоять меч, словно собираясь идти на таран, и ринулась к нему. И Аранвейн попросту улетел, ушел в сторону, скрывшись в клубах дыма, не желая сражаться с той, которая стала ему другом, а если бы у них было чуть больше времени – то могла бы стать и его судьбой…
Командующий эскадрильей проревел отступление, и драконы все как один покинули разоренный город. Айраниты, уставшие после битвы, кружившие над руинами, даже и не пытались их преследовать, да и не было смысла. Одна только Таль, тяжело хлопая синими крыльями, которые почему-то росли у нее на спине, а не заменяли руки, зависла в воздухе, устало опустив меч и серьезно и чуточку грустно глядя вслед улетающим драконам.
Узнала? Почувствовала?
Он этого так и не узнал, навсегда запечатлев в своей памяти ее именно такой, какой увидел в последний раз, – серьезную девушку-аватара с человеческими карими глазами на измазанном кровью и сажей лице, к которому прилипли тонкие пряди синих волос с белыми кончиками. Не сразу, но он узнал-таки ее полное имя.
Таль Синяя Птица…
Аранвейн вздрогнул, когда дверь с шумом распахнулась, и на пороге появилась Йергаль. Недовольно покосился на останки кубка в своей руке и, не глядя на юную драконицу, тихо спросил:
– Эскадрилья готова?
– Да, мой правитель. – Йергаль неловко склонилась в поклоне. Нервничает, оно и понятно – в первый раз идет в бой, но ведь в той разоренной кладке был и ее нерожденный сын. Кто знает, когда она сможет вновь попытаться продолжить род? – Сейчас командующий отдает последние приказы…
– Я сам поведу мой народ в бой. – Аранвейн стряхнул с ладони то, что было кубком, и золотистый бесформенный комок тихо звякнул о полированную поверхность стола.