Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
Я с выражением крайнего скептицизма наблюдала за тем, как Ритан пытается связаться с Аранвейном то ли с помощью телепатии, то ли еще как-то, но, судя по всему, получалось у него крайне плохо. Наконец Страж сдался – красноватое сияние вокруг него благополучно потухло, и он устало объявил:
– Не могу до него достучатся. То есть он меня вроде как слышит, но игнорирует напрочь – слишком уж он занят собственными размышлениями.
– Ну да, ушел в себя, вернется не скоро, – съязвила я, отклеиваясь от дверного косяка, к которому прислонилась, наблюдая за попытками Ритана передать своему упрямому правителю нужную информацию.
– Не смешно, – мрачно ответил маг, стряхивая с ладоней последние капли сияния. – Аранвейн закрылся полностью, отрезав от себя всех и вся, и теперь будет действовать, не оглядываясь ни на кого.
– Вот что бывает, когда правители слишком заняты собой и не прислушиваются к окружающим, – резюмировала я, наставительно подняв указательный палец.
Ритан несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом тихо поинтересовался:
– Еваника, а вот представь, что в вашем народе дети рождаются раз в две сотни лет. Насколько же ценными они становятся для всех драконов – ты и представить не можешь. А тут практически на глазах Аранвейна уничтожена целая кладка – пойми же, я удивился, что он сдержался и не убил тебя прямо там, не говоря уж о том, что он приказал не казнить вас без суда и следствия, а попросту запереть.
Честно говоря, мне стало стыдно, и я, скомканно пробормотав извинения, уткнулась взглядом в носки собственных потертых сапог.
Что там сейчас происходит? Если драконы успели добраться до Андариона, то… Не хочу думать, не хочу осознавать.
Возвращайся…
Я вскинула голову и решительно посмотрела на Ритана. Глубоко вздохнула и сказала:
– Летим в Андарион. Сами. Немедленно. Потому что если у кого-то из айранитов проклюнулась сила темного пламени, то могут погибнуть и айраниты, и драконы, а это никому не надо.
– Но зачем уничтожать айранитов-то? Если хозяин тех тварей – айранит, то он не будет уничтожать своих, – возразила Вилья, подходя и кладя ладонь на мое плечо.
– Виль, ты не понимаешь… – Я вздохнула. – Я сомневаюсь, что айранит сумеет удержать контроль над силой темного пламени. А бесконтрольность этой силы приведет к тому, что будут огромные потери с обеих сторон. Темное пламя выжжет все, до чего дотянется, а уж если оно выйдет из-под контроля… А оно выйдет, потому что такая сила постепенно подтачивает волю и разум своего носителя.
– Ев, и откуда ты это все знаешь, а? – поинтересовалась Вилька, вглядываясь в мои глаза. – Неужели тебе это все наставник рассказал?
– Скорее жизнь. – Я вздохнула. – Если сила не врожденная, то она рано или поздно выходит из-под контроля. И последствия всегда непредсказуемые, но обычно разрушительные.
Как-то раз я видела, как молодой ведун, не желавший копить собственную силу годами, собирая магию по крупицам, решил увеличить ее путем очень опасного обряда. Не некромантии, а темной силы самой земли. Обряд прошел удачно, ведун всего за месяц набрал мощь, которую обычно добиваются за десятки лет, но спустя полгода избыток магии подточил его разум. Когда я видела его в последний раз, это был человек с запавшими глазами, в которых светился красноватый отблеск украденной силы, худой как скелет и совершенно не воспринимавший окружающий мир. Ведун стал всего лишь сосудом для энергии, клокотавшей внутри его тела, существом злобным, лишенным каких-либо эмоций, кроме ненависти ко всему. Не я проводила обряд заточения силы, заключая спятившего ведуна в подобие магической клетки, вытягивающей чужеродную магию по крупицам, это сделал Лексей Вестников, но то, что я увидела, запомнилось мне на всю жизнь. Перед тем как молодой ведун погрузился в долгий, очень долгий сон внутри «клетки», он посмотрел на меня глазами, в которых уже не было прежнего безумия, лишь невероятное облегчение и благодарность…
Айраниты – не люди, они могут гораздо дольше удерживать в себе чужеродную магию, но рано или поздно даже самое сильное духом существо сломается. Потому что невозможно вечно бороться с самим собой – в конечном счете маг все равно уступает зову силы, и тогда начинается долгое падение в безумие, из которого уже почти невозможно выбраться.
– В таком случае – летим. – Ритан вздохнул, раскрывая дверь настежь и первым покидая столь «гостеприимное» для нас место.
– Летим? – переспросила Вилья, бесцеремонно выталкивая меня из комнаты и выходя следом. – Ритан, если ты до сих пор не понял, то летать можете только вы с Еваникой, меня крыльями ни природа, ни магия не наградила! Конечно, я могу попробовать ушами помахать, но вряд ли я от этого взлечу! А Евка меня так долго тащить не может по воздуху – проверено!
– Я могу, – невозмутимо отозвался Страж Алатырской горы, повернувшись к нам спиной и бодренько так зашагав в ему одному известном направлении. – Дракон гораздо быстрее айранита, я долечу туда за несколько часов. А вас к себе на гребень посажу, только учтите – будете ерзать или попытаетесь сесть на шею, стряхну без лишних разговоров.
– Добрый ты, совсем как я! – фыркнула Вилья и улыбнулась, созерцая драконьего Стража.
Тот внезапно остановился, да так резко, что моя подруга, не успев затормозить, стукнулась носом между его лопаток.
– Ревилиэль, если бы ты знала, как редко драконы бывают чем-то вроде транспортного средства, то поняла бы, что я действительно добрый.
– Сколько пафоса, сколько трагедии! Н-да, а ведь гордыни и высокомерия у драконов больше, чем у Перворожденных.
– Вилья, а ведь вообще-то драконы – самая древняя раса. В свое время мы встречали эльфов, выходящих из лесов, и учили их, как разговаривать с природой. Эльфы – наши младшие братья, сколько бы они ни говорили о своем старшинстве. Просто мы не афишируем свое происхождение так, как эльфы. – Ритан усмехнулся, глядя на полуэльфийку сквозь тонкие белые пряди, выбившиеся из причудливого переплетения косы. – Все и так знают, что драконы – Старшие, даже твой народ.
– Ребята, конечно, ваша дискуссия крайне интересна, – не замедлила встрять я, – но, может, мы все-таки поторопимся, а?
Ритан только фыркнул и взмахнул засверкавшей алым цветом ладонью.
Тотчас по полу пробежала едва ощутимая дрожь, и левая стена попросту медленно растворилась, впустив внутрь Алатырской горы первые лучи восходящего солнца. Ритан шагнул в раннее утро из каменного коридора и, протянув руку, стянул с кончика белой косы тонкий кожаный шнурок. Освобожденные пряди белым пламенем заполоскались на ветру. Страж горы обернулся к нам, и сквозь упавшие на лицо волосы я увидела изумрудно-зеленые драконьи глаза с вертикальным зрачком.
– Отойдите! – И голос был уже не человеческим, а с какими-то глухими рокочущими нотками.
Мы с Вилькой одновременно шагнули назад, и тотчас Ритан окутался ярким светом, словно на каменном парапете зажглось еще одно солнце. Свет разросся, испуская жар…
С шумом развернулись широкие кожистые крылья, рубинами блеснули в лучах восходящего солнца бронированные чешуйки на драконьей шкуре, золотом оделся острый гребень вдоль хребта. Зеленым огоньком полыхнули драконьи глаза на узкой вытянутой морде, оскалившейся тремя сотнями идеально ровных перламутровых зубов, и Ритан улегся на каменную площадку, громоподобно проревев: