Синяя звезда
Шрифт:
Конь был прекрасен. Белоснежный, стройный, с тонкими легкими ногами, просто чудо! За всю жизнь мне так и не довелось ни разу даже прокатиться на лошади. А как хотелось! Так приятно было воображать, как несется мимо земля, как ветер свистит в ушах… И вот хоть во сне да прокачусь! Замечательно!
Расмус подошел к коню, с удовольствием погладил его, ласково сказав:
– Привет тебе, мой дорогой Генри! Давно не виделись! Прокатишь нас немножко?
Мне показалось, что губы коня скривились в довольной и лукавой улыбке. Расмус заскочил к нему на спину, протянул руки ко мне.
– Давай к нам…
Он наклонился ко мне, схватил под мышки, как куклу, посадил перед собой. Конь сделал шаг, второй… и мы оказались в воздухе. Я испуганно вцепилась в гриву, конь скептически фыркнул. Расмус осторожно отцепил мои судорожно сведенные руки от коня, обнял одной рукой за талию.
– Расслабься, Холли, я же тебя держу, видишь?
Я не столько видела, сколько чувствовала. Сообразив, что мне не грозит плюхнуться вниз, я успокоилась, с наслаждением обозревая окрестности. Летели мы невысоко, все детали ландшафта под нами были отчетливо видны. Множество возделанных полей, на которых копошились маленькие фигурки людей, лежали под нами. Вокруг каждого поля виднелась какая-то странная шевелящаяся масса белого цвета, сверкающая на солнце, как снег в морозный день. Масса, похоже, состояла из живых существ, по крайне мере, было видно, что она то распадается на отдельные шевелящиеся части, то снова сливается воедино. Так и не сообразив, что там происходит, я обратилась к Расмусу:
– Что это под нами?
– Под нами обыкновенные поля, на которых работают люди. А вокруг них ты видишь тех самых ребят, с которыми мы сейчас начнем сражаться, – терпеливо объяснил он.
– Они что, сторожат народ, чтобы не разбежался?
– Можно и так назвать происходящее, – фыркнул Расмус. – Но в действительности они внушают людям сладкие мечты о редком счастье работать в поле, нестерпимое желание пахать, непонятно во имя чего, но пахать, пахать и пахать… Кушать-то все хотят, а работать отнюдь не все. Так что некоторые сибариты находят выход из положения, создавая себе бесплатную рабочую силу, которая их питает и позволяет наслаждаться жизнью и дальше. Им остается только позавидовать. Но в одном им не повезло – не тех нашли, кто будет их кормить.
– Мы что, будем их гонять с каждого поля?
– Зачем? Проблему проще решить кардинально.
– И у тебя уже есть решение?
– Ммм? – ответ Расмуса показался мне неясным.
Впереди показались крыши поселения, торчащие из зеленых курчавых крон деревьев. Поселок расположился на вершине огромного пологого холма. Невысокие дома располагались вдоль узких улочек, и только одно свободное пространство среди домов и деревьев – похоже, центральная площадь – сияло лысиной на вершине холма. Туда мы и направились. Конь легко спустился, Расмус спрыгнул на землю, снял меня с конской спины. Нежно погладив Генри по холке, Расмус улыбнулся ему:
– Ну, пока, дорогой мой! Иди…
Я зачарованно наблюдала, как изысканные очертания коня растворяются в воздухе… и в этот момент что-то крепко схватило меня за ногу, дернув так, что я едва не рухнула. Удержаться на ногах удалось только потому, что Расмус успел схватить меня за плечи. Потом он наклонился и вытащил из-за моей спины потрясное существо, брезгливо глядя на него. Я открыла рот от изумления. Чего только во сне не приснится! Чего там сон разума рождает? Нет, это чучело не было чудовищем. Пожалуй, оно было даже симпатичным. Может же человеку понравиться даже тумбочка, почему бы и нет?
У этой дергающейся тумбочки были четыре ноги, судорожно болтавшиеся в воздухе. Я пригляделась повнимательней. Суставы этой твари были устроены весьма своеобразно, ноги могли сгибаться в любом направлении. Черт возьми, от таких коленок я и сама бы не отказалась! Кроме ног, прикрепленных, как все ноги, внизу яйцеобразного туловища, имелись другие конечности, видимо руки, тоже четыре. Они прикреплялись примерно посередине туловища. Примерно посередине между талией и шеей, если бы они у него были. Над руками четыре радужных глаза, на все четыре стороны света, очень удобно. Кожа (или шкура?) существа состояла из множества белоснежных, сверкающих всеми цветами радуги, чешуек. Красиво, черт меня дери!
Три руки сверкающей тумбочки, отчаянно размахивающей ногами, вцепились в руку Расмуса, пытаясь отодрать ее от четвертой, за которую он ее и поймал. Сияющие чешуйки поплыли, закружились у меня в голове, как стекляшки калейдоскопа, со все возрастающей скоростью…
– Холли, – прикрикнул на меня Расмус, сердито нахмурив брови. – Следи за головой.
Тоже мне, проблема! С этим я могу не только во сне, а и наяву справиться. Я решительно отодвинула калейдоскопическое вращение в угол сознания, как мысли о том, что надо купить в магазине. Вроде и думаешь о том, чего не хватает в холодильнике, но в сознании места оно не занимает, крутится себе в темном углу, в режиме автопилота, не мешая остальному. Что дальше?
Дальше не заставило себя ждать. Из-за домов, окружающих тихую площадь, на нас вывалилась белоснежная толпа. Расмус без предупреждения начал увеличиваться в размерах и не остановился, пока не стал ростом раза в два выше самого себя. Я с интересом задрала глаза. Его нога переходила в, гм, туловище, как раз над моей головой. Он небрежно махнул ногой из стороны в сторону, и первая волна нападающих откатилась в сторону. Поднявшись на ноги, эти ребятки вовсе не стали повторять попытку, а спокойно уселись в стороне, чтобы не мешать остальным.
Вторая волна откатилась в другую сторону, тем же манером превратившись в зрителей. После шестой волны первая, видимо, отдохнув и набравшись сил, направилась к Расмусу. Интересно, на сколько времени у него хватит сил ногой-то махать? Мне стало скучно, я занялась производством раскопок в собственном черепе, в надежде разыскать среди мысленного хлама искрящуюся свежестью идею, как избавиться от этих ребят единым махом. Хотелось бы мне знать, чего им здесь не хватает, вдали от родного дома? Может, я не там копаюсь? Вдруг ответ найдется в их головах? Чем черт не шутит, вдруг получится?
Я стала уменьшаться, стараясь стать как можно более незаметной. Когда превратилась в сущую Дюймовочку, взлетела, покрутилась, как муха, над их искрящимися черепушками. Выбрав наиболее достойную, приземлилась на самую ее макушку. Кожа подо мной нервно дернулась. Ага, надо стать еще меньше. Уменьшившись до того, что чешуйки стали напоминать мне нечто среднее между кроватью и опущенным креслом самолета, я с удовольствием плюхнулась на одну из них, вытянула ноги, успевшие когда-то устать. Как хорошо-то… Калейдоскоп вывернулся с края сознания, устроился прямо в центре, сладкая разноцветная карусель закружила меня. Сейчас ведь усну… Я сладко зевнула. Спать во сне… спать и видеть сны… я так хотела посмотреть, что из этого выйдет… вот и случай подвернулся…а-а-а-ах…