Сирень
Шрифт:
— Вы, ребята, оба придурки.
Это было все, что Брэкстон удалось выдавить из себя, прежде чем Джерико схватил ее и со стоном начал ласкать языком прямо там, в дверях.
— Я скучал по тебе, — сказал он ей, — и мне так жаль. Мне так чертовски жаль.
Эмили промахнулась.
Она была так поглощена своим неуместным гневом и презрением, что в конце концов
Однажды я пригрозил Брэкстон тем же самым, но тогда это была просто очередная игра разума. Я не имел в виду ни единого слова из того.
Я не мог сказать того же самого об Эмили.
Мы с Лореном оставили Джерико и Брэкстон там, где они были, вошли в дом и огляделись, разглядывая баннер, растяжки, еду и напитки.
Джерико остался, чтобы проследить за подготовкой вечеринки по случаю возвращения Брэкстон домой. Список гостей был коротким, но людей было больше, чем мы когда-либо раньше допускали в наш дом. Мы даже пригласили Они, которая недавно и таинственным образом уволилась из «Гениев» и в настоящее время выглядела как рыба, вытащенная из воды, следя за тем, чтобы Ксавьер держался в дальнем конце комнаты от нее.
— Извини меня, но ты не единственный, кто волновался и скучал по Брэкстон, — как обычно, проворчала Гриффин, когда она подошла к ним.
— Зачем мы снова её пригласили? — прошептал мне Лорен, не сводя с них глаз.
Я пожал плечами, потому что, честно говоря, сам не знал. Она была лучшей подругой Брэкстон, так что… неважно. Маэко была занята разговором с Ксавьером, в то время как Гриффин безуспешно пыталась освободить Брэкстон от Джерико. Чем сильнее она тянула, тем крепче он цеплялся.
— Эй, прекратите это дерьмо, — наконец рявкнул я, когда мне надоело их перетягивание каната. Брэкстон только час назад выписали из больницы. — Не будьте с ней так чертовски грубы.
Джерико наконец отпустил нашу девочку, чмокнув ее в последний раз, и ушел. Брэкстон покраснела и одарила меня быстрой улыбкой, прежде чем, наконец, повернуться к Гриффин.
Пока они разговаривали, я нашел Лорена и Рика на кухне, стоящими по разные стороны островка.
Лорен набивал рот, в то время как Джерико заглядывал в коричневую коробку с лентой «Амазон». Дани, которая, должно быть, проверила шкафчик, в котором мы хранили почту, принесла его с собой, когда пришла на вечеринку.
— Что, черт возьми, это такое, Ло?
Рик вытащил клейкую ленту и веревку, держа по одной в каждой руке, и уставился на Лорена.
— Ох, эй, оно пришло! — с набитым кексом ртом Лорен широко улыбнулся, его непрозрачные глаза заблестели.
— Зачем тебе двести футов скотча и веревки (прим. 61 м.)? — спросил я его после того, как заглянул в коробку и увидел остальное.
Теперь Лорен был беспечен, когда отряхивал руки от крошек, оставляя их вместо этого на кухонном столе.
— Надеюсь, вы этого не узнаете, — пока мы с Риком таращились
— Я думал, что сначала позволю ей насладиться вечеринкой и возвращением домой, — саркастически съязвил Рик. Он бросил скотч и веревку обратно в коробку и подтолкнул ее ко мне.
Я знал все лучшие укромные места.
— Верно… вечеринка. Ты просто не хочешь, чтобы она знала, что ты такой тупой, каким выглядишь.
— Я тупой, — ответил Рик с усмешкой, — но ты сосал мой член два часа назад. Придай этому значение, Ло.
Лорен пожал плечами, слизывая глазурь с большого пальца и пристально глядя на нашего лучшего друга:
— Я был взволнован и чувствовал себя великодушным, потому что Брэкстон возвращалась домой. Подай на меня в суд.
Рик сердито посмотрел на него, в то время как Лорен флиртовала с ним глазами.
Мгновение спустя в комнату неторопливо вошла Брэкстон, и наше внимание было отвлечено. Как только она оказалась достаточно близко, я поднял ее и посадил на стойку.
— Как ты себя чувствуешь? — я чувствовал себя мудаком, когда провел губами по ее щеке. Мне было все равно. Она сделала так, что мне стало все равно.
— Больной, — пробормотала она. — Слабой. В основном сбитой с толку.
Я поднял голову:
— Сбитой с толку?
— Я не могу… Я не могу сказать, что я чувствую, — она посмотрела на Лорена, Рика, а потом снова на меня. — И чувствую ли я вообще что-нибудь.
Мои руки нашли ее бедра, и я начал гладить ее через джинсы, надеясь успокоить, когда она начала дрожать:
— Что ты имеешь в виду?
— Не могу сказать, когда мне страшно, а когда я счастлива или взволнована. Нет никаких запахов или вкусов, которые могли бы подсказать мне об этом. Я так и не научилась распознавать свои эмоции без них. Что, если я вообще потеряла способность что-либо чувствовать? Я боюсь…
— Вот, — сказал я ей, прерывая ее, — ты боишься. Откуда ты это знаешь?
— Я… — она покачала головой, разочарованно нахмурившись. — Не знаю.
— Твои эмоции никогда не были лишь неврологической реакцией. Они также были связаны с инстинктом. Что у тебя внутри и что в твоем сердце. Тебе не нужно думать, — я приподнял ее подбородок, когда она опустила взгляд. Там, внизу, для нее ничего не было. — Ты просто должна чувствовать. Твой мозг дал тебе дополнительное преимущество, на которое ты полагалась до этих пор, но ты всегда быстро училась, Брэкстон. С этим ты тоже разберешься, — я поцеловал ее. — Мы поможем тебе, — сказал я ей, когда Лорен и Рик приблизились.
Они привлекли ее внимание, и она не торопясь поцеловала каждого из них, прежде чем опереться на руки и улыбнуться нам:
— Хорошо, потому что я должна вам кое-что сказать.
— Что? — спросили мы втроем немного чересчур нетерпеливо.
Она покачала головой, и будь проклята эта её дразнящая улыбка. Она уже творила со мной невыразимые вещи без дополнительного напряжения.
— Позже.
— Знаешь, я тут подумал, — сказал Лорен.
Брэкстон, Рик и я застонали прежде, чем у него появился шанс сказать что-то еще.