Сирены
Шрифт:
– А, Дайна Уитней.
Она оглянулась и увидела приближающуюся к ней хозяйку дома. Берил Мартин была крупной женщиной, по своей внешности больше всего смахивала на попугая. Заостренный, клювообразный нос можно было бы назвать самой примечательной чертой на плоском овале землистого лица, если бы не чудесные зеленые глаза, похожие на два изумруда, утопавшие в одутловатой плоти щек.
– Привет, Берил.
Несмотря на свои внушительные размеры Берил перемещалась и поворачивалась с удивительной легкостью и даже изяществом.
– Ну как я тебе нравлюсь? – поинтересовалась она. – Я имею в виду внешне, – она рассмеялась, не дожидаясь ответа и, подхватив
– Ты должна рассказать мне, – продолжала Берил, – как вы подружились с Крисом Керром. Я хочу сказать он... ну, в общем, все рок-музыканты такие чудаковатые люди. Или, – ее бровь многозначительно поползла вверх, – это секрет? – Она хихикнула. – Они все такие эксцентричные, – ее рука обвилась вокруг талии Дайны. – Какая прелесть!
– Да нет, все обстоит по-другому, – ответила Дайна, одновременно очарованная и раздраженная этой непосредственностью. – Не понимаю, что такого необычного ты находишь в музыкантах. Мне кажется, что большинство людей из нашего круга приглашают их к себе на вечеринки, потому что те вызывают у них в одно и то же время интерес и ощущение превосходства.
– Музыканты..., – Берил обсасывала это слово во рту, точно леденец. – Хм, нет. Музыканты – это люди, играющие в симфонических оркестрах или джазовых ансамблях. Рок-н-ролл исполняют, как бы назвать их? Бандиты, – она пожала полными плечами. – Не знаю, они все выглядят такими идиотами.
– Крис не из их числа, – возразила Дайна, слегка выведенная из себя тем, что ей приходится защищать его. – Ты не понимаешь его, потому что он – выходец из совсем других слоев. Он чужой здесь. Воображаю, как неуютно он должен до сих пор чувствовать себя в твоем обществе. У него так долго не было по сути дела ничего.
– Я поведаю тебе одну тайну относительно моего прошлого, – не задумываясь ответила Берил. – Я впервые приехала сюда всего с несколькими центами в кармане. В то время я весила чуть больше пятидесяти килограммов и вполне могла стать моделью. – Она повернулась лицом к свету. – Если ты приглядишься, то увидишь, что когда-то я выглядела не так уж плохо. Однако вокруг было еще десять тысяч других девчонок, куда более красивых, чем я. Некоторым из них, в конце концов, удалось осуществить свою мечту.
– Мне же, однако, не оставалось ничего другого, как опуститься на колени и принимать в рот множество влиятельных, так сказать, членов, чтобы встать на ноги. – Она снова пожала плечами. – Иногда это срабатывало, а в других случаях меня все равно вышвыривали с пустыми руками. Лос-Анджелес не слишком радушный и чувствительный город, – она рассмеялась, невольно выплевывая изо рта смесь слюны и алкоголя. Кожа Берил была мягкой и сухой и пахла «Шанель № 5».
– И вот однажды я задумалась в тот самый момент, когда я развлекала таким образом одного рекламного агента. Я пришла в такое возбуждение, что чуть не превратила его в калеку при помощи зубов, – Берил расхохоталась. – Он в это время разговаривал по телефону со своей клиенткой. Я знала, кто она такая и видела, что у него совершенно неправильный подход в ее случае.
– В тот же миг эта скотина положила мне ладонь на затылок, заставляя меня заглатывать его член все глубже. И вот тогда меня осенила простая мысль: зачем я здесь трачу время на этого козла, зная, как можно помочь его клиентке-актрисе поместить материал о ней в прессу. Итак, я слегка, ха-ха, обслюнявила ему штаны, а когда он вышел из комнаты, то заглянула в его записную книжку и нашла там адрес артистки.
Спустя минуту я покинула офис, во весь дух помчалась в редакцию «Тайме» и предложила Эпстайну свои соображения насчет материала. Он согласился купить его. После этого все, что мне оставалось сделать – уговорить ту женщину нанять меня в качестве рекламного агента. Берил осушила стакан, причмокнув губами от удовольствия.
– Должна признаться, это оказалось легче, чем я предполагала. Она так долго сидела без дела, что забыла, с какого бока подступаться к подобным вещам. Так что публикация в «Тайме» показалась ей чем-то невероятным. Для меня же это стало только началом, – она похлопала себя по животу. – Потом пошли званые завтраки, ленчи, обеды, пока наконец от моей фигуры модели не осталось и следа. Сперва я расстраивалась, но потом подумала: «Что моя внешность принесла мне?» И через некоторое время я научилась любить свой новый вес. Я сделала его основой своего «имиджа». К тому же, – она подмигнула, – теперь не я развлекаю вышеописанным способом мужиков, а они меня. Ха-ха!
– Для тебя не существовало иного пути? Берил покачала головой.
– В те времена, о которых я рассказываю, нет. Теперь все обстоит иначе: женщины могут выбирать свою дорогу.
Дайна рассмеялась.
– Да. С каждым днем вокруг толкуют все больше о свободе и равных правах. Однако дальше этого дело заходит чрезвычайно редко.
Берил окинула ее внимательным взглядом.
– Я вижу, даже Рубенс не сумел до конца оценить тебя по достоинству, – она кивнула. – Однако теперь мне понятно, почему он принимает такое живое участие в твоей карьере. Должна сказать, ты мне весьма понравилась в «Риджайне Ред», но пресса, точнее недостаток ее, была просто возмутительной. «Парамаунту» следовало нанять меня. Вне всяких сомнений из той ленты можно было извлечь гораздо больше пользы для тебя. Мне кажется, Монти потерпел неудачу в этом случае. Он должен был заполучить какие-то гарантии для тебя. Если б я приняла участие в деле, черт возьми, то «Риджайна Ред» создала бы тебе рекламу, а не наоборот, как сейчас.
– Он сделал все, что мог, – возразила Дайна. – В конечном счете, в этой ленте я сыграла свою первую главную роль.
– Нет, милочка, так рассуждать не годится. Джефри Лессеру чертовски повезло, что он заполучил тебя для картины. Да-да. Все эти пышности и блеск не стоили бы и ломанного гроша без хорошей актерской игры, которую обеспечила именно ты, – Берил обняла Дайну за плечи. – Я слышала, что ты к тому же сумела пресечь его поползновения затащить тебя в постель.
– О, ты знаешь Джефри. Ему нравится запугивать людей. Он сумел сломать Марсию Бойд всего в течение каких-нибудь трех дней. Он просто донимал ее с одним эпизодом... заставил сделать полторы сотни дублей... на самом деле с одной-единственной целью. Он всего лишь грязный неврастеник. Марсия все больше и больше впадала в истерику, пока, наконец, ее не пришлось заменить. Он же получал истинное удовольствие от всего этого.
– А что случилось, когда он попробовал проделать то же самое с тобой? – тихо спросила Берил заговорщицким тоном. – На мой взгляд ты не похожа на истеричку.
– Я не ломаюсь с такой легкостью.
– Браво! – Берил обхватила обеими руками стакан. – Похвальное мужество! – ее голос звучал еще тише, и Дайне, чтобы расслышать, о чем она говорит за непрекращающимся назойливым гамом, пришлось сильно наклониться вперед. – Но ведь он пытался, да?
– Да, – Дайна кивнула, – но я просто платила ему той же монетой.