Сириус Б

Лапин Андрей

– Ну как?
– весело спросил Митроха. Затем он сжал тяжелую правую перчатку в кулак и несильно толкнул Подкрышена в грудную пластину скафандра.
– Подходяще?

В тот же момент Эмилий очутился в знакомой комнате, перед бельмами тела Тихона.

– Ну как?
– повторил тот.
– Нравится вам такая вибрация?

– Да что же это?
– растерянно пробормотал Эмилий.
– Это же вообще... сады какие-то... играющие космонавты... Да и потом - лететь в эту даль, когда у нас в Нечерноземье такой

беспорядок. Нет, это тоже не годится. Не годится вот прямо никуда.

– Но вам же нужно было высокое? А что может быть выше этого? Посмотрите как высоко висит в ночном небе красная точка Марса.

– Возможно. Но это уж слишком как-то высоко. Да и грязные пеленки в такую даль тащить не годится.

– Значит, полетели назад - на Землю?

– Ну, как бы - да. То есть - нет. Послушайте, а нельзя ли подобрать такую вибрацию, чтобы было и не слишком высоко, но и не слишком низко? Не слишком горячо, но и не слишком холодно? Не очень далеко и не настолько стремно? А?

– Ну и задачки вы ставите, - сказало тело Тихона, почесывая затылок.
– На вас прямо не угодишь.

– Да, мы такие, - со вздохом сказал Подкрышен.
– Нервные и переборчивые.

– А еще - настойчивые, - вставил Митроха.
– А я так бы все бросил и полетел бы вот прямо сейчас на Марс. Там хорошо, просторно, да и американский слон там еще не валялся. И китайский мул.

– Я хорошо знаю полковника Хромовальса, поэтому не удивлен такими пожеланиями, - заметило тело Тихона.
– Но что же нам делать с идейным господином? Куда нам его девать?

Тело Тихона прикрыло бельма и начало плавно массировать указательными пальцами виски, как бы напряженно над чем-то размышляя.

– Послушай, Митроха, - сказало оно, окончив массаж.
– А как у вас тут с общепланетарной диспозицией вооруженных отрядов? Может быть, у какого-нибудь из местных конгломератов намечаются позывы к расширению своего жизненного пространства, так сказать? Может быть, где-то уже запели так называемые "другие соловьи"?

– А что такое?
– встревожено спросил Митроха.
– Нет, такие позывы, это конечно, здесь обычное дело, но Небесная Заступница по небосводу регулярно проплывает. Мы вот с Милей сегодня видели. Правда, Миля?

– Да, - кивнул головой Подкрышен.
– Плывет прямо над всеми.

– Правда, слышны какие-то стуки по правому борту, но в целом плывет пока нормально, - Митроха снова осенил себя сложным звездообразным знамением.
– Спаси и сохрани нас, Небесная Заступница, Счастливая Щука- Охранительница традиций и природных запасов, бортовой номер двести тридцать...

– Митроха, - перебило его тело Тихона.
– Я ведь не о технической стороне вопроса тебя спрашиваю, а об его морально-этической составляющей.

– Это как?
– не понял Митроха.
– Какая в таких вопросах может быть моральная составляющая? Ничего такого там никогда не было и нет, только технические возможности, а еще ширина и глубина позывов. Полыхает, конечно, периодически, то там, то сям, но позевывают все пока вяло, иногда даже улыбаются. Писают вот только что-то уж больно энергично, кипятком прямо. особенно в последнее время, но терпеть пока можно.

– Да ведь у местных волков в этих самых... в овечьих дубленках так принято - заранее помечать понравившуюся территорию?
– сказало тело Тихона.
– Я, конечно, не криптостратег и не политзоолог, но выглядит все это крайне подозрительно. Нет?

– Да ведь это может быть и обычное недержание?
– удивился Митроха.
– Да и шубки у них пока такие беленькие, пушистенькие, мяконькие. Хотя и зубки, конечно, над деснами проступают довольно страшные, но они всегда так здесь улыбаются.

– Ну - вот же!
– воскликнуло тело Тихона.
– А я о чем? Могут эти волки в белых шубах внезапно на спину кинуться?

– Да ведь это не только волки в овечьих шубах могут сотворить, но и овцы в волчьих шубах легко могут так могут сделать.

– И крокодильчики в страусиных перьях могут? И крошечные лиловые обезьянки в шиншилловых манто?

– Ясное дело, и они тоже. И еще - бисерные абрикосовые свинки. И розовые ящерки с малиновыми гребешками.

– И голубые бегемотики в белоснежных балетных пачках могут кинуться?

– Ну, эти-то завсегда готовы, им и зевать для этого не нужно.

– И тогда высокое синее небо покроется инверсионными следами, а к земле потянутся серые дымы?

– Да.

– И все белое станет черным, а снега покроются копотью?

– Так и будет.

– Ну - вот же!
– хлопнуло себя по коленям тело Тихона. Причем так энергично, что Подкрышен невольно вздрогнул.

– А еще местные шалопуты вот что недавно удумали, - сказал Митроха задумчиво.
– Хотят изобрести специального робота, а затем заставить его вместо себя на всех кидаться. А сами рассядутся возле экранчиков, будут пить кофе, жевать печеную кукурузу и глядеть через окуляры робота, как это у него получается. Что, конечно, облегчает задачу и сильно смягчает моральную составляющую момента.

– Любопытно, - сказало тело Тихона.
– Лучше бы они изобрели такого робота, который вместо них копал или хотя бы пел.

– Так они и таких уже наизобретали, но внедрять массово пока стесняются, ведь не ясно - что тогда с простыми шалопутами делать? На бессрочный больничный их всех отправлять их разве?

– А ведь верно - что тогда делать с простыми шалопутами?
– задумчиво сказало тело Тихона.
– Но нет ли здесь какой-нибудь связи, ведь платить больничные у вас не любят, как я слышал?