Сириус Б

Лапин Андрей

– А от песен "свистунов"?
– неожиданно для себя спросил Подкрышен.

– Ну, это еще так-сяк. От песен "свистунов" копатели только морщатся и копают немного медленнее. А вот от бормотания "бормотайсов" получается значительное уменьшение скорости копания и позывы на рвоту. Скорость копания увеличивается только от песен "сиринов", но это сейчас практически вымерший вид Отверженных.

– Но как всей этой толпе удается добраться до ушей копателей? Они что - толпятся вокруг несчастного огромной стаей и пытаются дотянуться до его ушных раковин своими языковыми лопатами?

–

Нет, так было раньше, - заметило тело Тихона.- А сейчас они чинно рассаживаются вокруг ушей копателя таким, знаете, амфитеатром, словно большие красивые снегири на специальных жердочках, перед объективами телекамер и в специально предназначенных для этого местах. Затем они прочищают свои трахеи, разогревают языковые лопаты и приступают к хоровому горловому пению.

– Прямо как весенние соловьи, блин! - воскликнул Митроха.

– Как певчие дрозды, - подтвердило тело Тихона.
– Так точнее. Или даже как...

– Как свиристели!
– явно оживляясь брякнул Митроха

– Или как макаки-ревуны, - кивнуло тело Тихона.
– Все зависит от конкретного случая, места и времени.

Затем Митроха и Тихон принялись перечислять различных известных певцов из животного мира. Это продолжалось до тех пор, пока Митроха не выкрикнул:

– Удоды!

– Да, это они. Ладно, Митроха, - подвело черту тело Тихона.
– Давай на этом остановимся. Чтобы перечислить всех певцов Отверженных у нас просто не хватит эфирного времени.

– Кажется, теперь я начинаю понимать - откуда здесь берутся различные идеи, - заметил Подкрышен.
– Их привносят в мир Отверженные Копатели посредством своих песен?

– Верно, - подтвердило тело Тихона.
– Именно они. Только я не стал бы здесь использовать слово "идеи".

– Почему?

– Ну, какие идеи могут возникать в Лопатном Космосе? Для идей во Вселенной существуют специальные космоса - "Космос Высоких Идей", "Космос Прекрасных Идей", "Космос Идиотических Веселых Идей","Космос Универсальных Идей", "Космос Глупых Идей", "Космос Похабных Идей" и несть им числа. Обитатели этих космосов получают всю необходимую энергию прямо в процессе генерации и озвучивания своих идей. А у вас все так называемые "идеи" находятся на острие совсем не архитипической трахейной лопаты, так сказать. Поэтому содержание всех подобных "идей" не имеет никакого смысла, и все они стоят друг друга. В вашем случае правильнее говорить о гармоничности звуковых колебаний, длине волны, амплитуде, продолжительности во времени, и тому подобных характеристиках, но уж никак не о содержании всех этих песен, свистов, хрипов и бормотаний.

– Как же так?
– удивился Эмилий.
– Разве такое возможно - чтобы смысл не имел значения?

– Конечно, - кивнуло головой тело Тихона.
– Там - у вас имеет значение только количество добываемой лопатами звездной энергии, а также ее последующее распределение между всеми участниками лопатной мистерии. Какой еще смысл, спрашивается, вам нужен?

– Какое несчастье, - потрясенно прошептал Эмилий.

– Что вы имеете в виду?
– вскинуло бровь над правым бельмом тело Тихона.
– Объяснитесь.

– Просто я вот сейчас подумал - а я-то тогда кто такой? Какова моя роль в этом процессе непрерывного копания и в чем тогда заключается смысл моего существования в столь сложном и неоднозначном космосе?

– Покажите ладони, - сказало тело Тихона.

Подкрышен вытянул вперед руки и покрутил ими в воздухе, демонстрируя Тихону тыльную и внутреннюю сторону своих кистей.

– Так-так, - задумчиво сказал тот.
– А теперь язык.

Подкрышен открыл рот, показал Тихону язык и даже немного покрутил им в воздухе.

– Вы определенно Отверженный, - печально сказал Тихон.
– В этом не может быть никаких сомнений. Впрочем, как только вы заговорили об идеях, я сразу же это понял, и еще - по маникюру на пальцах. Вот как должны выглядеть ладони и язык Истинного Благородного Копателя. Митроха, покажи ему.

Митроха продемонстрировал Подкрышену свои широкие шершавые ладони, а затем показал ему широкий и мясистый, но довольно короткий язык.

– А ошибки здесь быть не может?
– с тревогой спросил Эмилий.
– Ведь это, знаете ли, довольно легко - вот так навешивать на людей ярлыки.

– Смиритесь, мой друг, - сказало тело Тихона с грустью.
– Ошибка исключена. Только Отверженные обладают таким длинным и узким языком с мясистым, похожим на большую мозоль, утолщением на конце. У копателей язык короткий и широкий, так как он приспособлен исключительно для самого простого разговора и приема пищи. Ошибка исключена, увы. Митроха, а ты помнишь этого удода - Бычина. Вот у кого был язык так язык! Я помню один раз...

Тихон с Митрохой тут же погрузились в воспоминания о своей прежней жизни, а Эмилий словно бы впал в оцепенение. "Вот что бывает, когда соприкасаешься с миром идей, - думал он.
– Почти сразу же начинаешь общаться с духами, а потом узнаешь вдруг такие удивительные вещи о себе самом, что жизнь тут же меняется самым трагическим образом. Я - Отверженный, кто бы мог подумать..."

Подкрышен чуть было не погрузился в состояние глубокой меланхолии, но Тихон с Митрохой так громко разговаривали и смеялись, вспоминая какую-то Маню-раздатчицу из столовой ЗТЛ, что он никак не мог сосредоточиться на своих мыслях.

– А ты хоть вспоминаешь о нас когда-никогда?
– спрашивал Митроха.

– А что тут вспоминать-то?
– отвечал Тихон.
– Да и у нас в разведке загрузка просто железная, присесть бывает некогда. Единственное о чем я иногда жалею, так это о домино. Так иногда хочется сесть за стол, понимаешь, взять в руки костяшки, а потом как ударить ими по столешнице и закричать "Рыба!" или - "Козлы!"

– Это - да, - улыбнулся Митроха.
– Домино - игра знатная.

– Здесь есть некий аналог, - продолжал Тихон.
– "Доминанто" называется, но это - не то. Там игра происходит одновременно в пяти измерениях, а вместо костяшек такие голографические фигурки, ими по столу не ударишь. Да и вместо нормальных столов здесь повсюду только многомерные жидкоплазматические планшеты.

– Да уж.

– Вот в чем моя главная печаль по Лопатному Космосу, Митроха, а все остальное - это так, - тело Тихона покрутило в воздухе, а затем махнуло рукой.
– Ерунда. Давай еще по сто?