Сирота
Шрифт:
Это лежало на одной чаше весов.
На другой – самая влиятельная корпорация державы, способная поспорить даже с царем. Понятно, что спор с Иоанном свет Васильевичем, прозванным впоследствии за миролюбие Грозным, мог закончиться печально. Но Андрейка знал – спорили, и не всегда безрезультатно.
Поэтому сделка между Андрейкой и церковью выглядела категорически гротескно. Это как если бы Microsoft решила заключить серьезную сделку с Лок Догом [49] . Даже если бы он там что-то дельное им предложил.
49
Лог Дог – один из персонажей фильм «Не грози Южному централу, попивая сок у себя в квартале». Гангста и бездельник, прожигающий свою жизнь самым безалаберным образом.
Понятное дело, что эта лампа – прибыльная вещь. Но кто такой Андрейка, чтобы столь влиятельная организация учитывала его интересы? С какой стати ей принимать условия этой блохи и нести регулярные финансовые потери из-за отчисления ему «доли малой»?
Ведь намного дешевле и проще заставить парня сделать то, что нужно и, если он начнет выступать, избавиться от него. Блохой больше, блохой меньше. Никто и не заметит. А если кто чего и скажет, то его писк просто никому не будет интересен. Ведь церковь всегда может его обвинить в колдовстве и осудить. И кто это сможет оспорить? Только царь. Но ему до Андрейки дела не было от слова вообще.
Кто-то мог бы сказать, что это несправедливо. Но только не Андрейка. Он прекрасно знал – сие слово обозначает выдуманную категорию, которой не было и никогда не будет. Ибо есть она ни что иное, как абсурдный идеализм. Чушь наивных детишек, в том числе и тех, голову которых уже тронула седина. Или спекуляции проходимцев, прикрывающих красивыми словами свои грязные делишки.
Оставалось только придумать как из всей этой ситуации выбраться с наименьшими потерями. И надеяться на то, что церковь по весне не нагрянет к нему «на огонек» «зондер-командой», чтобы вдумчиво поспрошать. А потом и тихо прикопать дерзкую блоху, точнее то, что от нее останется после допроса с пристрастием.
Глава 8
1553 год, 3 февраля, где-то на реке Шат
Тишина.
Пыхтение.
И скрип снега на хорошо утоптанной площадке.
– Бей! – Рявкнул Андрейка.
И из-за его спины вылетела сулица, отправившись в чучело из вязаной сухой травы. Он же сам с Егоркой стоял, выставив щит и взяв копье верхним ударным хватом. Вроде как прикрывая.
– Смена! Третий! – вновь он крикнул.
И рядом с отроком встал Устинка, а Егорка отошел назад. А потом из-за спины по команде отрока вылетело еще две сулицы.
Сулицы…
Эти легкие метательные копья вышли из употребления как в бою, так и на охоте веке в XIII. На дворе же стоял XVI [50] . Это был залет для Андрейки. Очередной. Но залет вполне осознанный.
Отрок был уверен – если не зимой, то по весне к нему придут, чтобы поговорить. Скорее по весне. И причин к тому хватало.
Прежде всего потому что все лето и осень 1552 года, как он понимал, должен был работать фактор «благих дел». Ведь Афанасий, с его слов, на проповеди во время литургии сказывал, что Андрейка пожертвовал почти все наследство отца для спасения города от голода после разорения татар. А зачем ему в таких вещах врать? Проверить же все крайне просто. Так что вряд ли кто-то решится ехать к нему сюда сразу, имея такой фон за спиной. Потому как если узнают – бед не оберешься. Тем более, что о сделке, совершенной им с Афанасием, вряд ли кто-то со стороны знал. Андрейка в свое время особо просил священника не болтать. Потом же, ежели кто спросит, то говорить, будто не продал он краску, а пожертвовал, ибо ему такие деньжища ни к чему. От греха подальше.
50
В XVI веке на Руси ограниченно применялись конными воинами джиды – дротики вдвое меньше сулиц, которые обычно возили в колчане на 2–3 дротика, притороченном к седлу.
Так что для почти всех любопытных парень продал немного краски Агафону. И уехал в отцовское поместье, имея какой-то запас продовольствия, всякого малополезного барахла и несколько рублей деньгами. Всего несколько рублей. Из-за чего Андрейка был уверен – и нуждающиеся помещики, и алчные купцы, если и рискнут его ограбить, то под конец зимы или весной. Скорее даже весной, чтобы болтать о нем уже стали меньше и его смерть не вызвала бы столько ненужных пересудов. Да и вообще – к весне становится голоднее, чем по осени, а вместе с тем люди обретают большую дерзость и решительность, особенно те, которые оказались в отчаянном положении. Обычные же разбойники если и сунутся, то также по весне, а то и лету. Ибо минувшим летом их тут татары повывели. Поэтому зимой, столкнувшись с острой конкуренцией с поместными дворянами, разбойный люд начнет отходить на юг, спасая свои шкуры. Вот и нагрянет кто-нибудь, наверное. Грабить то тут пока особенно и некого, а жить им придется охотой. Голодно и скудно, ибо такого разнообразия ловушек, как Андрейка не ведают. Поэтому если случайно набредут, то особо рассуждать не станут.
Одно радует – вряд ли эти банды окажутся крупными. Потому как сильные и большие толпы разбойников слишком уязвимая цель. И почти наверняка они будут вырезаны поместной конницей.
Так вот – пришли разбойники. И чем их встречать?
Копьем да саблей? Можно. Но рискованно. Их ведь может оказаться и пять, и десять. Требовалось дистанционное оружие.
Лук?
Так себе затея.
Технически он мог сделать еще два лука для Устинки с Егоркой по типу английских. Благо, что они просты до жути и известны человечеству с каменного века, почти ничем за минувшие с тех лет тысячелетия не изменившись. Что дало бы три лука. И даже стрел наделать, ведь на троих их особенно много не требовалось. Но был нюанс.
И он заключался в умении всем этим пользоваться.
Андрейка там, в XXI веке, когда готовился отправиться в прошлое, упражнялся с луком. Он тогда нанял себе для него тренера, как и для сабли. И какую-никакую технику, а освоил. Одна беда, кроме техники, требовалось еще тело должным образом развитое и прочие привычки. А с луком он почти тут и не упражнялся. Начал то совсем недавно, в отличие от сабли, с которой он «игрался» с лета почитай каждый день.
Ну он то ладно. Он хотя бы какое-то представление имел о стрельбе из лука и даже добился за те несколько лет тренировок в XXI веке уровня третьего взрослого разряда. Что давало массу преимуществ в этом теле несмотря ни на что. А вот холопы его даже как держаться за лук толком не знали. И как показал элементарный тест – с десяти шагов в ростовую мишень, скрученную из пучков сухой травы, попадали через раз хорошо если. Просто пуляли куда-то в ту сторону.
И что делать?
Вот Андрейка и вспомнил про сулицы. Если чему с нуля и учить, то этим нехитрым штукам, так как очень низкий порог вхождения. Научить обезьяну [51] кидать во врага всякий хлам – самая простая из возможных стратегий. В конце концов исторически люди сами в незапамятные времена с этого и начинали.
Собственно, парень даже хотел, не мудрствуя лукаво, навесить на этих ребят по небольшому подсумку с самыми что ни на есть обычными камнями. Чтобы они в духе Mount&Blade угощали неприятелей булыжниками в лицо. Но начать решил все же с сулиц.
51
По строгой биологический классификации наш биологический вид «homo sapiens» (человек разумный) относится к роду «homo» (люди), подсемейству «hominidae» (гоминиды), семейству «hominidae» (гоминиды), надсемейству «hominoidae» (человекообразные), парвотряду «catarhina» (узконосые или приматы Старого света), инфраотряду «simiiformes» (обезьянообразные), подотряду «haplorrhini» (сухоносые) и отряду «primates» (приматы). То есть, правильно говорить, что не человек произошел от обезьяны, а человек является разновидностью обезьян.
Лук, конечно, можно было продуктивно употреблять и без особых навыков. Но для этого требовалось два условия. Во-первых, масса врагов и желательно в плотной формации, а их будет, скорее всего мало и строй держать они не станут. Во-вторых, толпа лучников, которые работают через массирование обстрела по площади, как, например, поступали знаменитые английские лучники. Вот тогда да. Набрал «бомжей». Выдал им самые дешевые луки. Поставил кучнее и пущай пуляют в набегающего неприятеля. А когда неприятеля раз-два и обчелся, как и защитников, то такой подход не прокатит. Там стрелять нужно уметь.