Сирота
Шрифт:
– А им зачем с нами договариваться?
– Как зачем?
– Что им с того? Польза какая может? Или человеколюбие взыграет? Не дури. Пойдем договариваться – потеряем внезапность. А это единственное наше преимущество. В общем так…
Разбойники чувствовали себя королями ситуации. Они шли открыто и не таясь. Но, как это ни странно – заходили со стороны поля, а не обходили сразу с двух сторон.
Почему?
Это было видно даже «не вооруженным взглядом» такому дилетанту в местных реалиях, как Андрейке. Землянки ведь типичны для селян. Большая землянка – значит тут целая семья обитала, возможно, что и не одна. Как правило ведь их ставили куда меньше.
Они прекрасно были осведомлены о том минувшим летом здесь резвились татары. И это здание выглядело так, словно выжившие поставили его. Сразу на всех.
А что это значило? Правильно. Что выжило не так уж и мало. Могли уцелеть и женщины. Женщины, внимания которых им, без всякого сомнения, так не хватало в их суровой жизни. Вот и заходили к землянке так, что сбежать из нее можно было бы только в лес. А много ли там набегаешь по глубокому снегу? Тем более, что вой волков дал понять – они тут водятся. И «навещать» лес лучше бы группой, желательно крупной, чтобы не стать для них обедом.
Для Андрейки этот маневр разбойников был на руку. Ведь по всему получалось, что они не подозревали угрозы. Во всяком случае, значимой. Так что, когда отрок высунулся из-за угла землянки и метнул в них сулицу буквально с пяти шагов, ребята оказались обескуражены.
Дистанция небольшая. Вполне пригодная для относительно прицельного броска. Поэтому парень метил куда-то в район шеи. Тем более, что они шли кучно и если не в этого, то вон в того точно бы попало.
Раз.
И легкое метательное копьецо вошло в горло одному из супостатов. А его граненый наконечник, больше подходящий для пики, пройдя шею разбойника насквозь, сумел слегка ранить следующего за ним. Просто пораженный броском начал заваливаться назад. Вот и уткнулся этим наконечником в следующего за ним. Поцарапал. Не более того. Но это все равно было ранение, без всякого сомнения важное для затяжного боя.
Секунда. Вторая.
И Андрейка метнул вторую сулицу, которую держал в левой руке. Чуть погодя и третью. Ему ее подал Устинка. После чего он многообещающи улыбнулся гостям и скрылся за углом землянки.
Разбойники с матерными криками бросились за ним.
Завернули за угол.
И бегущий первым с размаху наступил на обычные деревянные грабли. Испортил их безнадежно. Но и по лицу ручкой получил так, что аж круги перед глазами поплыли. А он сам осел на землю, пытаясь прийти в себя.
Его тут же оттолкнули, пытаясь поскорее дорваться до мелкого бесенка. И получили еще две сулицы. Брошенные Андрейкой почти в упор. Это немало замедлило нападающих, так как трупы заваливались назад аккуратно в проходе под навес, проделанный в плетеной изгороди. Поэтому отрок успел взять еще три сулицы у своих боевых холопов и отправить их в сторону неприятеля. Прямо по густому скоплению людей у прохода.
Мат усилился.
Андрейка же, возглавив энергичное отступление вокруг дома, побежал вперед, держа в левой руке щит, а в правой – копье. Нормальное уже копье. Стремясь как можно скорее встретится с теми, кто ломился в дом. Только уже зайдя к ним сзади.
Особого смысла в этом не было.
Главное – не давать им себя зажать где-то и навалиться всей массой. Поэтому он и обходил дом, чтобы поразить еще одного-двух и отойти на тренировочную площадку. По возможности.
Больше всего он переживал из-за сулиц.
Они кончились. Все в дело пошли. Но что мешало этим татям их повыдергивать из своих «коллег по опасному бизнесу» и начать метать уже в него самого? Опасно. Потому что сулица – это не стрела. Она щиты, что парень соорудил для себя и своих холопов, может пробить. Причем легко. Инструмент серьезный.
Поворот.
И практически лоб в лоб Андрейка встречается с одним из разбойников. Слишком близко для копья. Супостату тоже не замахнуться. Поэтому он раззявил рот, чтобы возвестить о своей находке. Но не успел ничего крикнуть. Потому что парень пробил ему кромкой щита прямо в челюсть. Снизу-вверх. Стараясь вложить в этот удар еще и ноги, то есть, привставая.
Щит загудел, но выдержал. Потому как отрок ударил сдвоенной центральной рейкой. А вот челюсть этого разбойника такого обращения с собой не вынесла. Что-то там хрустнуло, чавкнуло и бедолага осел на снег в крайне задумчивом состоянии. До полной бессознательности задумчивом.
Шаг вперед.
Еще.
Еще.
Вот она спина нового злодея. Они, почему-то, продолжали ломиться под навес. Думая, видимо, что битва там.
Выпад.
Копье пробило ближайшему разбойнику горло. Тот схватился за шею руками. Что-то захрипел и начал опадать.
Парень же тем временем шел к следующему.
Выпад.
Еще один.
– Отходим. – рявкнул он Устинке с Егоркой, мотнув рукой в сторону тренировочной площадки.
И они рысью туда бросились. А за ними, судя по шуму, последовали и разбойники, сообразившие что к чему.
– Устинка – рядом. Егорка – камни. – скомандовал парень, занимая оборонительную позицию с копьем.
Холопы не противоречили и выполняли приказы отрока без промедления и в точности. Устинка тут же встал с ним рядом, также взяв копье и щит нужным хватом и приготовился супротив разбойников бодаться.
А Егорка перехватил копье левой рукой, той, что удерживал еще и щит. Передвинул вперед небольшую суму, перекинутую через плечо, и запустив в нее пятерню вытащил крупную такую гальку – каменный окатыш. Грамм на триста или около того.
И, чуть примерившись, метнул его в ближайшего бегуна.
Камень ударил ему в живот и вынудил скрючиться. Андрейка этим воспользовался. И сделав два быстрых шага вперед, всадил в него копье.
Рывок назад.
И отступление.
Второй набегающий разбойник получил камнем в лицо, и схватившись за него руками, осел на колеи. Видимо хорошо прилетело. Потому что сквозь пальцы проступила кровь.
Третий увернулся от камня. И попытался, отмахнувшись от копья, приложить Андрейку дубиной по голове. Но тот, шагнув вперед, вновь нанес удар кромкой щита, стараясь на нее принять кисти неприятеля. Ну и чуть отклониться, чтобы вылетевшая из рук дубинка не приголубила его.