Сиротка. Дыхание ветра
Шрифт:
Они уселись вокруг стола, и потекла задушевная беседа. Тала устроила небольшой пир, подав к чаю оладьи с кленовым сиропом. Примчалась проголодавшаяся Киона.
— Ну что, малышка, наигралась вволю? — спросила Эрмин.
— О да! Роза очень славная, Овила тоже. Они живут в конце улицы.
Девочка, похоже, была совершенно счастлива. Между тем, перекусив, она уединилась у окна. Ее несколько подавляло присутствие Симона, причем уже не в первый раз. Он был слишком несчастным, и, так как он мастерски скрывал причину, никто не мог утешить его, даже Киона.
Шарлотта отступила на шаг, чтобы оценить оттенок мазка белой краски, который она тщательно нанесла на стену. Напевая припев из песни «Мой легионер», которая ей очень нравилась, она выглянула в окно, где уже вечерело.
Я не знала, как его зовут, Но со мною провел он ночь. Лучезарным утром легко От меня уходил он прочь.— Ну разумеется, Симон тоже уходит от меня прочь. Уверена, что он засел либо у Талы, либо в таверне! — пробормотала она вполголоса.
На ней были полотняные брюки и старый свитер грубой вязки, и все равно руки у нее закоченели.
«Попрошу подарить мне на свадьбу радиоприемник, — подумала она, подбрасывая в печку полено. — Мне бы так хотелось установить здесь паровое отопление, хоть это и дорого».
Привыкнув жить под крылом Лоры и Эрмин, Шарлотта привыкла к комфорту и благополучию. Но Симон часто возвращал ее с небес на землю, призывая умерить размах начинаний по переделке дома.
— Ну и пусть мой жених немного подуется, я все равно его обожаю, — нараспев провозгласила она.
Она со вздохом взялась за кисть. Больше всего ее заботила сдержанность Симона. «Мне бы так хотелось, чтобы он прижал меня к себе, — подумала она. — Чтобы страстно поцеловал в губы!»
Девушка представила, что лежит обнаженная на кровати, отвечая желанию возлюбленного. Ее щеки зарделись, а сердце учащенно забилось. Сладостное томление было прервано странным шумом, напоминавшим яростное завывание вьюги. Но эти звуки раздавались в самом доме.
— Что такое? — воскликнула она. Пугающий гул усилился, и она тотчас почувствовала запах гари.
— Боже мой, пожар! — выкрикнула Шарлотта. — Нет-нет, только не это!
За несколько минут старая плита и вытяжная труба раскалились. Нагретый до предела дымоход потрескивал. Онезим, похоже, не прочистил его в конце прошлой зимы.
— Боже, помогите! Помогите! — пыталась она выговорить, но голос ее не слушался.
Она выскочила из дома, чтобы взглянуть на крышу. Из трубы с силой вырывались языки пламени, рассыпаясь снопами искр.
— Что я наделала! — простонала она. — Сейчас весь дом загорится.
Шарлотта в ужасе бросилась в кухню. Она наполнила ведро водой и вылила на плиту в слабой надежде притушить огонь. Плита угрожающе зашипела, и поднялся плотный столб пара.
— Боже, нет! Нет! — взмолилась она.
Охваченная паникой, она продолжала лить воду на трубу, но жуткий гул, сотрясавший стены, только усиливался.
Пожары и их страшные последствия запечатлелись в памяти всех жителей Квебека. Шарлотта в детстве слышала немало жутких рассказов. Валь-жальберская церковь и дом приходского священника полностью сгорели в 1924 году, а шестью годами ранее — гостиница и первый универсальный магазин. Их отстроили
66
то случилось 6 января 1897 г. и повлекло за собой смерть семи монахинь.
67
Речь идет о пожаре 1908 г.
68
Этот пожар случился 21 января 1919 г.
— Господи, пощади, пощади! — молила она, взбегая по лестнице.
Она заглянула в обе спальни, но удушливый дым заставил ее отступить.
— Чердак!
Жара под крышей была невыносимой.
Шарлотта в панике отступила.
«Нужно звонить в церковный колокол, — подумала она. — Да нет же, ведь церкви больше нет, а пожарные из Роберваля доберутся слишком поздно…»
Она в слезах сбежала по ступенькам на первый этаж и столкнулась с Жозефом и Арманом Маруа и мэром.
— Как только я увидел огонь на твоей крыше, я предупредил твоего будущего тестя. Вот-вот загорятся балки. Внутри оставаться опасно.
— Это еще не факт, — перебил его Жозеф. — Слой снега на крыше такой плотный, что, возможно, удастся избежать худшего. Бедняжка Шарлотта, твой растяпа-брат, должно быть, забыл прочистить дымоход!
Шарлотту сотрясала нервная дрожь. Арман с состраданием обнял ее за плечи.
— Выйдем на улицу, поди знай, — сказал он. — Я так за тебя испугался, когда понял, что тута горит! Ведь твой дом стоит на отшибе.
И он увлек ее на обледенелую дорожку. Прибежали несколько мужчин с лопатами. Среди них был Онезим, притащивший лестницу.
— Смотри, — сказал Арман девушке. — Помощь подоспела. И, кажется, пламя уже чуток поутихло. Тебе повезло, что нынче ночью выпало столько снега. Раскаленные уголья падают на крышу, но тут же гаснут. А Симон-то где?
— Понятия не имею, — пробормотала она. — Я была совсем одна. Такой ужас, этот адский гул… Я думала, что все сгорит!
Во рту у нее пересохло, но она не смогла договорить. Она смотрела, как снуют соседи, а ее брат кричит и размахивает руками.
— Держи, глотни виски, и тебе полегчает, — сказал Арман, доставая из кармана плоскую бутылочку. — У тебя зуб на зуб не попадает.
Шарлотта никогда не пила ничего крепкого, но тут она, не рассуждая, последовала совету Армана. Он тоже выпил.
— Ты прав, мне стало лучше, — сказала она, закашлявшись и пытаясь отдышаться со слезами на глазах. — Во всяком случае, ни отец ни мать меня уже не попрекнут за это, а Симону плевать, что со мной будет. Я как раз перекрашивала кухню. Ему бы помочь мне… Я три года махала кистью, теперь плечо болит!
— Три года?! — удивился Арман. — И вправду долго! Лолотта, у тебя голова кругом пошла.