Сиротка. Нежная душа
Шрифт:
— Мне ее жалко! И она мне очень нравится! А еще я не хочу в школу. И Арман все время меня дразнит. Симон добр ко мне, Эдмон тоже, но Армана я терпеть не могу!
— В общем, все твои причины — обычные детские глупости, — подвела итог Эрмин. — Ты нужна мне, Шарлотта, ведь ты моя маленькая сестричка!
— Прости, Мимин!
Они обнялись. Все разногласия были забыты. Кто-то постучал в дверь, если можно было назвать дверью изделие из грубо сколоченных, плохо обработанных досок. Вошла Тала. На ней были куртка и шапка.
— Я пришла попрощаться, — пояснила она. — Я иду к
— Конечно! Как могу я забыть женщину, которая помогла мне произвести на свет Мукки! Но почему тебе нужно уходить именно сейчас? Через три часа уже стемнеет!
— Я успею дойти до ее дома. И темноты я не боюсь. Да и собака пойдет со мной.
— А что об этом думает Тошан? — не сдавалась молодая женщина.
35
Имя, которое с языка индейцев монтанье переводится как «гора».
— Он думает, что я вольна идти, куда хочу, и тогда, когда хочу. За меня не волнуйся. Моя сестра Аранк живет с Одиной, разговоры помогут мне забыть об усталости.
— А может, о твоем горе?
— У меня нет повода горевать, — с улыбкой сказала Тала. — Сожаления, угрызения совести, заботы — да, но не горе. Будь счастлива, маленькая Канти, рядом с твоими родителями, которые снова вместе.
Индианка погладила невестку по щеке. Эрмин захотелось плакать. Канти, «Та, которая поет» — так назвал ее один из двоюродных братьев мужа, которого звали Шоган, «Черная птица», когда услышал, как она исполняла оперную арию.
— Теперь не стоит звать меня Канти, — грустно сказала она.
— Не забывай о силе круга, дочка, — добавила Тала. — Никто и ничто не помешает тебе петь. Это написано в книге твоей жизни. Я очень люблю тебя, в этом не сомневайся. Благодаря тебе я научилась читать. Поэтому, пожалуйста, напиши мне письмо, когда ребенок появится на свет.
Тала поцеловала Шарлотту в лоб, после чего коснулась груди Эрмин в том месте, где билось сердце.
— Мы снова увидимся будущим летом, — сказала она ласково, а потом ушла, закрыв за собой дверь.
Тошан об уходе матери не сказал ничего. Похоже, он даже испытал чувство облегчения. Поэтому последний ужин прошел веселее, чем все ожидали. Они поели и легли пораньше, чтобы с первыми лучами солнца отправиться в путь.
Однако на рассвете произошло событие, на первый взгляд совершенно безобидное. Шарлотта отправилась к реке со своим чемоданчиком в одной руке, другой толкая коляску с Мукки. Эрмин в это время в который раз перетряхивала свои вещи, но так и не могла разыскать потерю.
— Любимая, что ты ищешь? — спросил у молодой женщины Тошан, закрывая ставни. — Если мы хотим успеть на условленное место, где нас будет ждать Пьер, нужно поторопиться.
— Я хотела надеть на Мукки его мокасинчики, но один не могу найти. Он как сквозь землю провалился! Нужно бы посмотреть под кроватью и под комодом, но я не могу нагнуться, как раньше! И встать на четвереньки тоже не
Супруг с улыбкой обеими руками погладил ее большой живот.
— Моя женушка превратилась в мячик! — пошутил он. — Не расстраивайся, он просто не мог никуда деться, этот мокасин!
Успокоившись, Эрмин вышла в соседнюю комнату. Тошану же пришлось в буквальном смысле слова лечь, чтобы исследовать пространство между кроватью и полом. Он сразу же увидел потерявшийся мокасин, но рядом с ним лежал еще и сложенный вчетверо носовой платок. Тошан достал обе вещи.
— Он такой пыльный, — сказал мужчина вполголоса, встряхивая батистовый платок в красно-зеленую клетку, все еще хранящий следы глажки.
Тошан увидел и вышитые красным инициалы: заглавные буквы Ж и Ш. Его ум заработал с быстротой молнии. Единственным человеком с такими инициалами в кругу его знакомых был…
— Жослин Шарден! Но как здесь очутился его платок?
Смутный страх охватил Тошана, однако уже в следующую секунду он вздохнул с облегчением.
«Эрмин могла взять этот платок с собой по ошибке. Он попал к ней из бельевого шкафа Лоры. Но… Почему на нем тогда столько пыли? Может, он упал под кровать в первые дни после нашего приезда? Другого объяснения быть не может!»
И он вышел из комнаты, радуясь, что сейчас вернет жене ее пропажу. Молодая женщина с нетерпением ждала его у входной двери.
— О, ты все-таки его нашел! — радостно воскликнула она и схватила маленький башмачок.
— Он был под кроватью, но у тебя не получилось бы его достать. Этот платок ты тоже туда уронила, — добавил он, показывая развернутый квадрат материи, тут же затрепетавший на ветру.
Эрмин, которая уже спускалась по ступенькам веранды, улыбнулась.
— Не хочу тебя расстраивать, но это не мой платок! Он же мужской, и тебе это известно. Я впервые его вижу!
Снова став серьезной, она добавила ласковым голосом:
— Наверное, это платок твоего отца.
Удивленный, Тошан чуть было не ответил: «Скорее уж твоего!» — но, сам не зная почему, сдержался. В очередной раз им руководила инстинктивная осторожность. Молодой метис поспешил засунуть платок в карман штанов. Эрмин не увидела вышитых на нем инициалов.
— Ты права, — отозвался он, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более спокойно. — Идем!
Кусочки бледно-голубого неба проглядывали между причудливыми арабесками белоснежных облаков. Перибонка медленно катила свои воды. Усевшись на песок возле каноэ, Шарлотта напевала колыбельную устроившемуся у нее на коленях Мукки.
Эрмин с наслаждением вдохнула свежий утренний воздух. Невзирая на радостное ожидание встречи с Валь-Жальбером, ее родным поселком, она оставляла в хижине Талы и окрестностях частичку себя.
«Мы были так счастливы здесь! И в следующем году вернемся, так нужно! Надеюсь, Тала уже не будет такой грустной», — подумала она и ощутила укол беспокойства.
Тошан помог ей забраться в лодку, которую столкнул на воду. У молодой женщины сжалось сердце. Каноэ золотоискателя оказалось куда менее устойчивым, чем моторка Пьера Тибо. Но Шарлотта, которая уже успела устроиться в лодке, взяла ее за руку.