Системный сбой

Юрин Александр

Димке пришлось остановиться и переждать, пока процессия не проследует мимо. Потом он снова гнал вдоль лесополосы, опасаясь соваться в дебри – там тоже могло что-то копошиться. Как показала практика, вновь прибывший правитель обладает своеобразной извращённой фантазией, просто убивать ему мало, при этом нужно творить, в этом заключено нечто большее... Не просто умерщвлять, а замещать.

«Одного поля ягодки, может быть, даже родственники», – подумал Димка в последний раз и больше не думал до самой Рязани, опасаясь, что его мысли могут

услышать, как крик в чистом поле.

Гады могли многое, в этом ему пришлось убедиться на собственном примере.

Рязани досталось больше Долгопрудного. Города, как такового, больше не было. Поначалу Димке даже показалось, что он ошибся местностью, проехав дальше или не доехав, однако при более тщательном осмотре, сомнений не осталось никаких: танковый полигон, раскинувшийся на многие мили вокруг, вне сомнений, раньше был их родным городом.

– Что тут произошло? – спросил Димка, тормозя у танка с опущенным дулом, который более всего остального казался чем-то знакомым, обыденным.

– Не хилая заварушка была, – отметил Гнус, отталкивая дверцу. – Мы ещё легко отделались.

– И не говори... – Димка вылез вслед за другом. – Фон почти в норме. По сравнению с Долгопрудным, просто экологическая зона.

– Сколько?

– Восемьсот.

Гнус поморщился.

– Всё-таки, мы те ещё лицемеры. Готовы уничтожить планету, лишь бы никому её не отдавать.

– Думаешь, не имеем такого права?

– А хрен его знает. Я запутался. К чёрту всё, – Гнус пнул по разорванному траку. – Жаль не на ходу. Всю жизнь мечтал на танке прокатиться.

– Поехали. Тут нечего делать.

– До дома сможешь добраться? – спросил Гнус возвращаясь к фургону. – Никаких ориентиров не осталось.

– Проедем чуть дальше, – сказал Димка. – Может быть там легче будет определиться.

– Ну, давай проедем...

Центр города, как это ни странно, уцелел. Кое-где даже слонялись выжившие. Назвать людьми эти набрасывающиеся друг на друга отрепья – язык не поворачивался, а потому Димка, повинуясь совету Гнуса, просто увеличил скорость. Они ничем не могли помочь. Помощь требовалась им самим. Они все походили на агнцев... В груди было пусто. Он ничего не почувствовал, даже когда об бампер застучали тела...

– Жаль, пушки нет, – процедил Гнус, тревожно наблюдая за броуновским движением снаружи. – Ах ты, сука! – Ударил кулаком через окно что-то, метнувшееся к дверце. – Глянь только...

Димку чуть не вывернуло от созерцания кулака Гнуса с содранной напрочь плотью. Гнус улыбался. Он явно представлял себя Терминатором.

На месте Димкиного дома вздымался огромный завал. Точно такие же справа и слева – высотки развалили, как песочные куличи. Казалось, гигантскому младенцу наскучило играть: он снёс постройки ногой и отправился восвояси. До боли нелепая аналогия рассыпалась в голове подобно всё тому же песку, когда со всех сторон послышались крики и стоны.

– Что это? – спросил Димка, с трудом подавливая желания заткнуть ладонями уши.

– Просто не обращай внимания. Мы не можем им помочь. Смирись, – Гнус стоял подле, сжав руки в кулаки и скрипел зубами, будто пережёвывал битое стекло.

– Как смириться-то? Ведь там моя семья.

– Даже если они всё ещё живы, только представь, сколько нам их искать в этом завале... Всё равно, что искать иголку в стоге сена. К тому же, повторюсь, нет никаких гарантий.

– Заткнись! – Димка вскарабкался на груду покорёженной арматуры, принялся скидывать здоровой рукой крошащиеся бетонные плиты.

Гнус какое-то время наблюдал молча, потом присоединился к другу, помогая с особо крупными обломками. Так они просопели с час, толком друг с другом не общаясь. Отрыли мёртвого младенца, чуть в стороне старуху с зонтиком в руках – видимо пыталась заслонить внука или внучку от обжигающего света... Оба трупа изуродованы и обожжены до неузнаваемости.

Димка какое-то время просто стоял, глубоко дыша. Гнус больше ничего не говорил, позволив Самохе самому решить, когда хватит.

Крики постепенно стихали, видимо выживших с каждым часом становилось всё меньше и меньше. Счастливчики, – думал Гнус, подходя к фургону и присаживаясь у колеса, чтобы перевести дух.

Со скрежетом отошла в сторону боковая дверца, в образовавшуюся щель выглянула испуганная Соня.

– Не высовывайся, – предостерёг Гнус, высматривая по сторонам опасность. – Тут нет ничего интересного. Только смерть.

От последних слов девочка вздрогнула. Потом пересилила страх, вытянула руки ладонями вперёд, показала Гнусу, терпеливо дожидаясь ответной реакции. Гнус долго тупил, потом всё же сообразил, чего удумала мелкая.

– Ты хочешь помочь?

Соня растерянно кивнула.

– Это уже не имеет значения. Всех не спасти. Поверь, находящиеся сейчас под завалами цепляются за эту паскудную жизнь чисто по инерции. Из страха смерти. Позволь им трезво осмыслить произошедшее, задуматься, что будет дальше, уверен, большая часть из них предпочтёт дальнейшему существованию быструю смерть.

Соня вжала голову в плечи, подалась назад, будто слова о смерти причинили ей физическую боль.

– А ты думала, в сказку попала? – усмехнулся Гнус. – Куда там. Это называется «селяви».

– Гнус! Сюда! Живо!

– Чтоб тебя... – выругался Гнус, поднимаясь по боковине фургона. – Оставайся тут и не высовывайся. Ясно?

Девочка кивнула, спряталась внутри. Гнус показательно грохнул дверью, надеясь, что неприятный звук на какое-то время отобьёт всяческое желание выглядывать снова. Затем обернулся на крик Самохи, понаблюдал, как тот размахивает руками над головой, показывая, что нашёл что-то ценное.

– Лишь бы не очередной труп. Допекло уже.

Однако Гнус и не предполагал, что ждёт его в вырытой другом яме.