Системный сбой
Шрифт:
– Химера, – прохрипел Громов, наводя табельное на помощника. – Ведь и ты не просто так очутился здесь. Метишь в ангелы, да только полетишь стремглав в ад, предатель!
Панфилов отвернулся, медленно пошёл просто так, в никуда.
– Остановись! Подойди и уложи её на каталку.
Панфилов не обернулся. Для себя он уже всё решил, да и возложенную на себя миссию выполнил сполна. Смешно, что последняя затронула лишь миг.
Грохнул выстрел.
Женя вздрогнула под звук падающего тела. Она снова попыталась подняться, но что-то сильное
– Пусти! – Женя пыталась отмахнуться, но сил не осталось, конечности были тяжёлыми, совершенно не слушались; кулаки попадали во всё что угодно, костяшки раздробились в кровь, так и не достигнув цели. – Чёртов иуда! – Последнее Женя выплюнула, как ядовитое жало, больше она ничего не могла – её же собственная иллюзия оказалась клеткой, из которой нет выхода.
Громов доволок девушку до каталки, не церемонясь, швырнул на ледяную поверхность.
– Я выполню своё обещание, девочка будет жить, – он медлил, глядя на Женю безразличным взором. – Или, может быть, ты передумала? Ведь одна из вас при этом должна будет умереть.
Женя отвернулась. Шифоньерная поза Громова – последнее, что она желала запомнить в своей никчёмной жизни. Чёртов ублюдок и впрямь возомни себя богом! Наверное, и праотец был точно таким же: безумцем, уверенным в собственной правоте, поскольку открыться и довериться кому-то ещё было уже не в его силах.
Ситуация сложилась катастрофическая. Как для самой Жени, так и для человечества в целом, которое именно сейчас перестало казаться эфемерным. Скорее всего, это и был тот самый инсайт, истина, что познаётся за мгновение до смерти, пока ещё разум способен внимать.
– Сделай это, чёртов ублюдок! – крикнула Женя, силясь заглушить агрессией страх. – Может хоть это тебе зачтётся!
Губы Громова дрогнули, однако злодейской улыбки под занавес драматичной сцены не вышло. Полковник не был актёром, отрицательные персонажи ему никогда не давались. Он по-прежнему оставался собой: профессионалом, фанатично верящим в правоту системы. Сейчас этой системе угрожает опасность, а потому нужно принять все возможные меры, чтобы подавить агрессора. Иначе социум прекратит своё существование, а в этом случае и надобность в Громове отпадёт. Он станет бесполезным, что пострашнее смерти, которая давно ходит в невестах.
Женя сжала ладони в кулак. В груди бешено колотилось сердце. Инстинкт самосохранения гнал прочь. Хотелось вскочить и убежать. Без оглядки, потому что страшно. И так поступил бы любой живой организм на планете Земля. Любой, но только не человек, который, как и предполагала Женя, был не от мира сего. Разум – страшная штука. Порой человек принимает противоречивые решения, которые со стороны кажутся жуткими и несуразными. Псих – назовут такого индивида, хотя последний и в здравом уме. Просто так сложились обстоятельства. По-другому нельзя. Элементарно нет времени всё переосмыслить.
Громов взял за руку. Женя вздрогнула. Хотела что-то сказать, но язык не слушался. Зубы стучали, как у припадочной... жутко хотелось в туалет.
– Успокойся, – спокойно сказал Громов. – Люди умирают каждую минуту. В этом нет ничего особенного. Рано или поздно все мы окажемся там... возможно, в лучшем мире, от которого изо дня в день отказываемся под страхом смерти.
Женя сглотнула ком. Сердце молотило на износ. Перед взором плыло кровавое марево.
Небо... Она больше не увидит его. Никогда.
Марево потухло, как только кожи на запястье коснулся холодный металл. Короткий миг беспамятства растянулся в вечность... Женя видела неимоверно реалистичные картинки прошлого. Снова видела небо. Чувствовала тепло и страх. Она проживала ещё одну иллюзорную жизнь. Какую именно по счёту, девушка не знала, но всё в них заканчивалось одинаково. Смертью. Забвением. Новыми картинками прошлого. Хотя... Сегодня что-то было не так. Откуда-то сверху спустился занавес. Со всех сторон обступила мгла, однако мыслить Женя не перестала. Что-то наконец изменилось. Только пока что Женя не знала, что именно...
Громов отпустил невесомую руку успокоившейся девушки. Какое-то время просто стоял над телом, не шевелясь. По его щекам текли слёзы.
Глава 14. РОУД-МУВИ.
Гнус как раз докурил, когда с неба стали падать самолёты. Однако препятствие на пути возникло шестиосное, в виде ревущего сереной большегруза, выскочившего на встречку, чтобы избежать столкновения с некой дрянью, выбравшейся из разлома в асфальте, куда несколькими мгновениями ранее угодил обломок громадного лайнера, за падением которого Димка следил настолько пристально, что чуть было не свернул себе шею. Гнус резко крутанул руль, злобно выругался. «Десятка» вильнула задом, вовремя убралась с пути грузовика, цепанула грязь на обочине, улетела в кювет. Димка приложился макушкой об крышу, принялся тереть шишку, всё ещё нервно оглядываясь по сторонам.
– Какого хрена происходит?! – выругался Гнус, попытавшись вернуть машину на асфальтированное покрытие. Задние колёса увязли, передние просто месили грязь, не принося никакого толка. – Давай же, корыто, червяк тебе в хвост!
– Ничего себе! – изумился Димка, глядя через спинку кресла назад. – Гнус, ты посмотри только!
Гнус оторвался от управления, обернулся.
– Мать честная... – Глаза парня округлились. – Никогда не думал, что скажу это.
– Похоже, мы по уши в дерьме.
По проезжей части в сторону Долгопрудного ползло нечто, отдалённо напоминавшее морского ската. Сине-зелёное, отдающее металлическим блеском в лучах предзакатного солнца существо – а по всему, это было именно животное, а вовсе не механизм – несли вперёд многочисленные когтистые лапки, которые легко вгрызались в асфальт, выворачивали песок и гравий, оставляя позади глубокие борозды, будто по проезжей части прошёлся богатырь с чудовищной сохой.
Аналогия с богатырём и чудовищной сохой вернула Димке дар речи: