Сияние богов
Шрифт:
Не то чтобы ратники сразу поверили невесть откуда взявшемуся двойнику, но голос его звучал уверенно, властно и убедительно, а за долгие годы службы доверие голосу начальника стало для них условным рефлексом.
Всего несколько секунд колебались охоронцы, но этого времени хватило Облакасту, чтобы подтянуть тучи и «подпустить ветров». Грянула гроза, в землю из туч ударила молния. Охоронцы с криками разбежались в стороны, но тут же черный смерч, выкрутившись из земли, подобно гигантскому штопору, подхватил охоронцев и затянул их в свою прожорливую,
Весь этот кошмар занял всего секунд десять, затем по небу пронесся раскат грома, и на голову Балабану, единственному уцелевшему в катастрофе, хлынул ливень.
Хромой бес вытер ладонью мокрое лицо и крикнул, глядя в сторону крытой телеги:
– Неплохо!
А потом вдруг захохотал, и от хохота его по спине Глеба пробежал мороз. В душе снова заворочались неприятные предчувствия, но оформиться в четкие мысли они не успели.
Балабан вскинул руку над головой. Тотчас телега, в которой сидели Глеб, Рамон и князь Гостивар, поднялась над землей и зависла в воздухе. Глеб вскочил на ноги, выхватил из ножен меч и одним ударом рассек парусиновую стенку телеги, затем вскинул ольстру и нажал на спуск.
Громыхнул выстрел, но Балабан остался стоять на месте. И тут началось нечто несусветное. Из-за дощатой зимней будки вылетели Облакаст, Хлопуша, Лудобок и Тиш – вылетели они так, словно ими выстрелили из гигантской пращи. Однако они не упали, а зависли в воздухе, так же, как зависла телега вместе с перепуганным конем.
Зоряна, вновь став сама собой, выхватила меч и с яростным криком бросилась на Хромого беса, но он чуть шевельнул рукой, и она отлетела в сторону сажени на две, словно натолкнулась на невидимую, упругую стену.
Некоторое время все, что поднял с земли Балабан, висело в воздухе, а потом он с дьявольским хохотом завертел левой рукой – и все это – телега, конь, Зоряна, выпавший из телеги Глеб, Облакаст, Хлопуша, Лудобок и Тиш – завертелось в дьявольском танце.
Глеб пытался ухватиться за телегу, но оглобля выскользнула у него из пальцев, потом невидимая сила швырнула его головой на железную ось колеса, и он потерял сознание.
6
Открыв глаза, Первоход не сразу понял, что с ним произошло. А поняв, едва не закричал от отчаяния. Он висел на городской стене, пригвожденный к ней десятком мечей, копий и бердышей, которые не ранили и даже не оцарапали его тело, но образовали что-то вроде больших силков или клетки.
Своих товарищей Глеб нигде не видел, зато прямо перед ним, широко расставив ноги и угрюмо поблескивая раскосыми глазами из-под сдвинутых бровей, стоял военный советник Балабан.
– Пришел, наконец, в себя, – с кривой усмешкой проговорил он. – Ну, теперь можно и поговорить.
– На твоем месте я бы прикончил меня без разговоров, – сказал ему Глеб, силясь высвободиться из капкана из копий и мечей, прочно пригвоздившего его к стене.
– Прикончить тебя я всегда успею, – заявил Балабан. – Но сперва хочу разузнать, какого лешего ты сюда приперся и зачем тебе понадобился князь.
Глеб дернул щекой и проговорил с хмурой усмешкой:
– Любопытный, гад… Ладно, говорить так говорить. Тем более я уже вижу, что поставил не на ту лошадку и остался в дураках. Но прежде скажи мне честно – кто промыл жителям города мозги?
– Ты о чем? – прищурился Хромой бес.
– Люди, которых мы встретили, когда вошли в город, хвалились тем, какой замечательный у них князь. Они просто одержимы вашим князем.
Балабан усмехнулся тонкими, темными губами.
– Вот ты о чем. А скажи-ка: мужик, которого ты встретил, не был ли тощ, встрепан и весь залатан, как старая занавеска?
– Был, – сказал Глеб.
– А жена у него была востроносая, похожая на полудохлую крысу?
– Верно, была. – Глеб нахмурился, начиная уже догадываться о том, что услышит дальше. И услышал.
– Ну, тогда все понятно, – сказал Хромой бес. – Мужичка того в городе зовут громким дурнем, а его жену – пустоголовой трещоткой. Обычно с ними бывает еще один – сутулый и смурной. Тоже полный дурак. И если все, что ты тут натворил, ты натворил из-за них, то ты такой же дурак, как эти придурки.
Глеб обдумал слова Хромого беса, вздохнул и признал:
– Я дурак. Значит, тот, кого я ищу, – это ты. И никакая телепатия тут ни при чем. Ты не забираешься никому в головы, но можешь двигать и швырять предметы силой взгляда.
– Когда я это делаю, мне незачем на них смотреть, – возразил Балабан. – А в мозги я влезать тоже умею, хотя и не так хорошо, как швыряться деревьями и телегами.
Он прищурил раскосые глаза и добавил:
– Но ты не сказал главного, ходок. Те, которые пришли с тобой, – они ведь тоже необычные люди, верно?
– Верно.
– И ты думаешь, что они – такие же, как я. Так?
– Так. Но ты и сам уже это видел.
– Верно, видел, – согласился Хромой бес. – Кто они такие, ходок? И кто… такой я? Ты ведь это знаешь?
Глеб немного помолчал, разглядывая скуластое, смуглое лицо Балабана, потом угрюмо осведомился:
– Если я скажу тебе, ты меня освободишь?
– Может, да. А может, нет. Ты попробуй – а там посмотрим.
Глеб усмехнулся.
– Скользкий ты тип, Балабан.
Рука Глеба, прижатая спиной к бревенчатой стене, дотянулась до кармана охотничьей куртки.
– Ладно, слушай. Много сотен лет назад на город Кишень упала с неба железная звезда. Звездой той управляли боги. Звезда разрушила Кишень, превратив его в мертвый город, а жители города превратились в призраков. Те, кого я привел с собой, – потомки тех призраков. Ты – тоже. Большую часть своей жизни ты прожил, не догадываясь о том, что можешь швыряться деревьями и забрасывать мечи в облака. Но два года назад по небу пронеслась хвостатая звезда.
Пальцы Глеба осторожно скользнули в карман охотничьей куртки.