Сияние Орна
Шрифт:
– Верно. Надо исследовать нижние ярусы этой пирамиды. Попробуйте туда проникнуть. А мы с Катей отдохнём. Без воздуха моя Катя совсем ослабла, – сказал Олег.
– Это правда. Я, пожалуй, прилягу на каменную скамью в нашей келье. Мне уже всё это неинтересно. Я хочу увидеть солнышко, пусть даже не наше, а местное холодное светило, блуждающее под каменным сводом. Без него я скоро сойду с ума, – грустно сказала Катя.
Игумнов, Курьянов и Никодим направились в сторону лестниц, которые вели в нижние ярусы сооружения.
Три пленника и их конвоиры вышли на площадку, с которой вели вниз несколько каменных лестниц. Люди стали спускаться вниз по одной из них. Конвоиры не отставали от них ни на шаг.
– Туземцы все на одно лицо, – отметил Игумнов.
– Это так только кажется. Я вот, например, родился и жил в глухой деревне в тайге. Когда мне было двенадцать лет, я увидел русских геологов. Тогда они мне показались все на одно лицо, – признался Никодим.
– Меня не столько интересует внешность аборигенов, сколько яйца, с которыми они носятся, как чёрт с писаной торбой, – сказал Игумнов.
Чем ниже они спускались, тем становилось теплее. Игумнов и Курьянов расстегнули куртки. Никодим не только не распахнул куртку, но даже не снял свою шапку-ушанку.
Они спустились на нижний ярус и свернули в наклонный тоннель. Навстречу им попадались аборигены, которые несли в руках пустые глиняные миски. Трижды им встретились невысокие туземцы с юными лицами, которых сопровождал старший абориген. Подростки-аборигены при этом растерянно озирались по сторонам, словно впервые в жизни видели лестницу и факелы, прикреплённые к стенам коридора.
Иногда пленников обгоняли туземцы, идущие по наклонному тоннелю вниз, которые несли в руках по одному крупному продолговатому белому яйцу. Некоторые аборигены несли вниз миски, наполненные пастообразной розовой массой.
– Они это едят? – поморщился Игумнов.
– Возможно. Если только это не замазка, используемая местными жителями пустыни для строительных целей, – предположил Курьянов.
Стало нестерпимо жарко. Снизу потянуло душными и горячими испарениями.
– Да тут настоящая парилка! – пыхтя и отдуваясь, сказал Курьянов.
Они зашли в огромную пещеру, в центре которой в глубокой большой яме клокотала раскалённая лава, освещавшая пещеру. От кипящей лавы исходил нестерпимый жар. Никодим сорвал с головы свою ушанку и, приложив её к груди, тяжело задышал, обливаясь потом.
Аборигены, в отличие от людей, казалось, не чувствовали жары.
– Вот это да! – воскликнул Игумнов. – Вы посмотрите, сколько тут яиц! Это место похоже на инкубатор.
Вокруг круглой ямы с бурлящей лавой ровными рядами лежали белые яйца.
Возле стен пещеры на невысоких каменных постаментах в шестиугольных ячейках,
– Что здесь происходит? – удивился Курьянов.
– Это какой-то сумасшедший дом, – растерянно произнёс Игумнов.
– Похоже на муравейник, – сказал Никодим. – Я в детстве разворошил муравейник и рассматривал, что внутри происходит. Муравьи похоже суетились.
– За мурашами интересно наблюдать. Муравьи делятся на рабочих и охотников. Ещё у них есть самка – крупная особь женского пола, которая откладывает яйца. А остальные муравьи о них заботятся, – сказал Игумнов.
– Крупная особь, говоришь? То есть, баба здоровая, – задумался Курьянов. – Любопытно. А вы заметили, что здесь одни мужики всем этим детским садом заведуют, а женщин нигде не видно? Да и среди младенцев здесь только пацаны.
– Рабочие муравьи отличаются от муравьиной матки строением и размерами, – вспомнил Игумнов.
– Наверно, местные женщины тоже не похожи на мужчин, – предположил Курьянов.
– Но ведь здесь не муравьи, а люди, однако! – сказал Никодим.
– Посмотрите на крайнюю слева ячейку, – сказал Курьянов. – Там яйцо треснуло. А ты, Никодим, говоришь, что это люди. Не люди это!
На яйце треснула скорлупа, и в ячейке остался лежать серый кокон.
– Внутри яйца находился кокон, – сказал Курьянов.
– Да уж, на ребёночка не шибко похоже то, что из яйца вылупилось, – согласился Никодим.
К ячейке подошёл один из аборигенов. Он выбросил из ячейки битую скорлупу и каменным ножом разрезал оболочку кокона, из которой стал выбираться младенец с длинным туловищем и короткими ручками и ножками. Младенец перевернулся на спину и задрыгал конечностями. Абориген положил нож рядом с ячейкой, подхватил младенца и оттащил его в сторону к другим детям, которые лежали в ячейках разного размера.
– Заметьте, местные акушеры просто разрезают кокон, – прошептал Курьянов.
Туземцы по очереди подходили к детям и подавали им еду в миске.
– Они кормят местных детишек гадостью, которую они носят сюда в мисках. Возможно, это каша из тростника, смешанная с кровью крупной ящерицы, или что-то в этом роде, – предположил Игумнов.
– Хорошо, что нас кормят натуральным тростником, а то я не смог бы постоянно есть мясо ящеров. Кстати, здесь можно будет варить мясо, – заметил Игумнов. – Можно ставить миску рядом с ямой, наполненной горячей лавой.