Сияющая луна. Автобиография Дилго Кхьенце, а также воспоминания семьи, друзей и учеников
Шрифт:
Должен заметить, что та доброта, о которой мы здесь говорим, безусловно, выходит за рамки обычных представлений, поскольку понятие о доброте относительно. Такие существа, как мы, считаем добрым того, кто исполняет наши желания и потакает нашим прихотям, вплоть до того, что не даёт нам что-то действительно необходимое, лишь бы мы были довольны. Кхьенце Ринпоче не только всегда воодушевлял людей, используя всевозможные искусные средства, чтобы наставить их на духовный путь и отвести от пути ложных воззрений, но и вёл себя решительно и бескомпромиссно с учениками, чтобы уберечь их от ошибок в практике. По сути, Кхьенце Ринпоче так или иначе, прямым или косвенным образом, всегда направлял тех, кто к нему приходил, на путь Дхармы.
Великий Ригдзин Джигме Лингпа написал в своей знаменитой молитве-благопожелании «Вступление в град всеведения»:
Каковы бы ни были обстоятельства, в которых я пребываю,
какая бы ситуация ни сложилась, пускай я никогда не испытаю
даже
Даже если в моём уме, находящемся во власти кармы
и привычных склонностей, возникнет ошибочная мысль, пускай она никогда не осуществится!
Пожалуй, эта молитва Ригдзина Джигме Лингпы в точности описывает то мужество, которое демонстрировал Кхьенце Ринпоче, будучи воплощением этого великого учителя. Он никогда не поступал в соответствии с мирскими ожиданиями, какими бы сострадательными такие действия ни казались с обычной точки зрения. На взгляд такого омрачённого существа, как я, свойственные Кхьенце Ринпоче почтительное уважение к Дхарме и отказ от потакания мирским ожиданиям, если те уводят в сторону от Дхармы, достойны всяческого подражания. Такое мужество не поддаваться ожиданиям других уже само по себе является настоящей добротой, а делать то, что от тебя ожидают, – отнюдь не проявление доброты.
За всё то время, что я провёл рядом с Кхьенце Ринпоче, я никогда не видел, чтобы он отказал своему ученику в просьбе или не исполнил его чаяния. Когда Кхьенце Ринпоче достиг преклонного возраста, многие в его окружении из лучших побуждений старались ограничить количество посетителей, приходивших к нему в течение дня. Но у них ничего не получалось: как только Кхьенце Ринпоче узнавал, что его кто-то ждёт, – а он всегда узнавал об этом – он сразу же выходил поздороваться. Я никогда не забуду, как за несколько дней до его смерти, когда мы были в Бутане, на встречу с Кхьенце Ринпоче пришла группа учеников из Гонконга, которые попросили у него посвящение Арья Тары. К тому времени он очень плохо себя чувствовал и едва мог говорить, но всё равно не отказал им в просьбе. Он совершил все необходимые приготовления и, несмотря на плохое самочувствие, не изменил своё намерение дать посвящение.
На мой взгляд, в буддизме мы сталкиваемся с двумя вызовами, с одним из которых справиться легче, чем с другим. В первую очередь перед нами стоит задача понять всю глубину и необъятность буддийской философии, что само по себе трудно, но выполнимо. Если усердно заниматься, много читать, снова и снова слушать философские дебаты, то можно постепенно достичь хорошего понимания. Вторая задача намного труднее: она заключается в том, чтобы в полной мере прочувствовать простоту буддизма. В отличие от понимания, осуществить это труднее, поскольку это слишком просто. Чтобы справиться с первым вызовом, нам достаточно использовать наш аналитический ум и логику, но, пытаясь справиться со вторым, мы приходим к выводу, что логика и рациональное мышление здесь практически бесполезны. В теории мы можем понять, что нам следует сделать, но, поскольку это так просто, как бы мы ни старались, у нас ничего не выходит. Грубо говоря, это всё равно что мы знаем, что курение опасно для здоровья, но вместо того, чтобы бросить курить – что было бы логичным и верным решением, – мы не можем сделать этого в силу застарелой привычки.
Как сказал великий Сакья Пандита, чтобы разжечь огонь, вам нужны увеличительное стекло, солнечные лучи и хворост, и если какой-то из этих ингредиентов отсутствует, то у вас ничего не получится. Подобным образом единственный способ справиться со вторым вызовом – и это самый лёгкий способ – заключается в том, чтобы получить благословение гуру. Лучший способ попросить благословения гуру – это вспомнить о нём, а лучший способ вспомнить о нём – это прочитать его автобиографию.
Предисловие Согьяла Ринпоче
В буддийской традиции Тибета считается, что нет более совершенного способа накопить заслугу и получить благословение, чем рассказать о своём учителе, вспомнив его благородные качества. Читая или слушая истории о великом учителе, мы зачастую можем испытать мощные переживания, сравнимые со встречей с ним лицом к лицу. В своём вступительном слове к этой замечательной работе, посвящённой жизни Кьябдже Дилго Кхьенце Ринпоче, я постараюсь донести до вас его сущностные качества и передать атмосферу его невероятного присутствия, поскольку, как мне иногда кажется, его самым большим вкладом, помимо всех его огромных достижений, является всего лишь тот факт, что он появился, жил и учил в наше время. Это было подлинное проявление просветлённого существа, и нам повезло стать этому свидетелями. Как вы прочтёте далее на страницах этой книги, Дилго Кхьенце Ринпоче являл собой самое настоящее чудо, а его достижения, такие же необыкновенные, как и достижения его предшественника Джамьянга Кхьенце Вангпо и его учителя Джамьянга Кхьенце Чокьи Лодро, были, вне всяких сомнений, деяниями реализованного существа. Однако моя радость от того, что мне выпала честь написать это краткое вступление, смешивается с ощущением неизбежной беспомощности, возникающей при попытке выполнить немыслимую задачу – описать словами качества Дилго Кхьенце Ринпоче, и прежде всего то, что он собой представлял. Здесь я могу лишь описать мои личные чувства к нему и привести некоторые свои воспоминания о том, каким он был для меня и многих из тех, кто его знал. Несмотря на то что я скован собственными ограничениями, я постараюсь поделиться с вами этими впечатлениями, наполнив свои ум и сердце преданностью.
Кто же, хоть раз увидев Кхьенце Ринпоче, мог его забыть? По уровню своей духовной реализации, равно как и по своему внешнему виду и телосложению, он был больше, чем сама жизнь. Во всех смыслах в нём было что-то глобальное, сверхчеловеческое, и одно время молодые тулку, о которых он заботился с бесконечной нежностью и заботой, игриво называли его Мистер Вселенная. Я навсегда запомнил один случай, который произошёл в середине 1960-х годов, когда Кхьенце Ринпоче попросил меня сопровождать его в путешествии из индийского Дарджилинга в Непал. В то время его помощником был лама Ургьен Шенпен. Нас было только трое, у нас с собой было около сорока сумок, в которые были упакованы ритуальные предметы и тексты. Мы прибыли на индийскую железнодорожную станцию, где должны были сесть на поезд. Там мы решили разделиться, чтобы выполнить необходимые приготовления. Лама Ургьен должен был найти носильщиков, чтобы те отнесли багаж, а я должен был попробовать забронировать хорошие места в поезде. Нам удалось кое-как сложить друг на дружку все сумки на перроне, после чего мы спросили Кхьенце Ринпоче, не против ли он посторожить багаж, пока мы не вернёмся обратно. Он кивнул в знак согласия и, усевшись на кучу сумок, стал перебирать своими длинными ногтями чётки, словно сидя у себя дома в гостиной. Он был совершенно безмятежен и спокоен. Мы находились на оживлённой индийской железнодорожной станции, стояла жара, к нам липли мухи, вокруг царил полнейший хаос, а Кхьенце Ринпоче оставался абсолютно невозмутимым и радостно улыбался. Он выглядел как оазис безмятежности. Его окружала почти гипнотическая атмосфера спокойствия, которая заглушала шум и успокаивала царившую суматоху. Вокруг него стала собираться толпа детей, поражённых его внешним видом и не понимающих, кто он такой. Они с трепетом перешёптывались: «Кто этот человек? Интересно, откуда он?». В конце концов один мальчик тоненьким голосом произнёс: «Он русский циркач. Наверно, он великан из цирка». Когда Кхьенце Ринпоче встал, чтобы садиться в поезд, все дети кинулись врассыпную, потому что он был таким огромным, а его присутствие – таким внушительным.
Величие Кхьенце Ринпоче действительно могло бы быть ошеломляющим, если бы вместе с этим он не излучал глубочайшее спокойствие, мягкость, природную весёлость, а также гармонию и блаженство, которые являются знаками окончательной реализации. Когда он был маленьким, его благословил великий Мипам Ринпоче, дав ему имя Таши Налджор, которое означает удачу, добродетель, великолепие, изобилие и совершенство. Чогьям Трунгпа Ринпоче говорил о нём:
«Что бы он ни делал – это было само по себе совершенно. Даже его манера входить в зал воплощала это качество. Всё, что он говорил, было выражено совершенным образом. В действительности он превзошёл всех, кого я когда-либо встречал». Кхьенце Ринпоче придерживался строгой дисциплины и совершенного поведения, которые всегда отличали великих учителей. Я уверен, что за всю свою жизнь он не совершил ни одной ошибки. Его невозможно было сбить с толку, заставив не совершать того, что он считал правильным. Например, он никогда не давал учение, если оно было неуместно в данных обстоятельствах. Все его действия были исполнены свойственными ему изяществом и простотой.
Каждый из нас будет помнить его щедрость, доброту, отеческую нежность и тепло. На самом деле у Кхьенце Ринпоче был дар, с помощью которого он заставлял вас чувствовать себя особенным, будто вы были самым важным человеком из всех, кого он встретил за целый день. Он бурно выражал свои тёплые чувства. Он мог нежно положить свою огромную руку вам на голову и притянуть вас, прижав к своей щеке. Великий Дзогчен Кхенпо Шенга дал Кхьенце Ринпоче имя Рабсел Дава, что означает «сияющая луна», словно среди всех его замечательных качеств хотел особенно выделить его сострадание. В этом имени он отразил, как прохладные лучи луны унимают обжигающий жар страданий, поскольку сострадание и доброта лежали в основе всех действий, которые Кхьенце Ринпоче совершал по отношению ко всем, кого встречал.
Ещё одним его качеством была скромность. Он никогда не выставлял напоказ свои познания и не демонстрировал свои сверхъестественные способности. Рассказывая о различных стадиях духовной практики и признаках духовных достижений, он просто говорил: «Сказано, что, обретя соответствующую реализацию, вы получите этот опыт», никоим образом не выдавая, что говорит, как все мы знали, из своего собственного опыта. В наши дни, когда менее великие учителя спокойно хвастаются своими достижениями и могуществом, Кхьенце Ринпоче был образцом скромности и сдержанности.