Сияющая луна. Автобиография Дилго Кхьенце, а также воспоминания семьи, друзей и учеников

By arrangement with Shambhala Publications, Inc

Boulder, Colorado 80301 USA

All other photographs: photographer unknown.

Буддийская традиция запечатлевать жизни великих учителей и практикующих восходит ко временам Будды Шакьямуни. Жизнеописание служит способом выразить благодарность и признательность учителям, а также источником вдохновения и поучительным примером для будущих поколений. По этой причине я с большим удовольствием узнал о готовящейся публикации данной книги. Этот правдивый рассказ о жизни и деяниях Кьябдже Кхьенце Ринпоче, которого я почитаю как одного из своих драгоценных

учителей, был написан с целью напомнить тем, кто был с ним знаком, и рассказать тем, кто не знал его лично, о его великих качествах.

Наша первая и, как оказалось, счастливая встреча состоялась в монастыре Джокханг в Лхасе, когда я возвращался из своего первого паломничества по Индии. Однако узнать Кхьенце Ринпоче получше мне довелось лишь намного позже, когда мы оба жили в изгнании. В свойственной этому великому и сердечному человеку манере он проявил ко мне невероятную доброту и раскрыл передо мной сокровищницу своих опыта и знания, даровав посвящения, учения и передачи.

Безусловно, одно из важнейших назначений жизнеописаний таких великих учителей, как Кхьенце Ринпоче, – это напомнить о том, через что им пришлось пройти, чтобы быть теми, кем они были. Большинство из нас, ныне живущих, будут помнить Кхьенце Ринпоче за необыкновенное тепло присутствия, удивительную чуткость и внимательную заботу о других, полагая, что он был таким всегда. Но даже великим ламам приходится работать над собой, чтобы преобразить свой ум, и Кхьенце Ринпоче не был исключением. С молодости он посвящал всё своё время изучению и практике Дхармы и обучению других, проведя почти четверть жизни в ретритах, и вёл такой образ жизни до самой смерти. Он настолько свыкся с ним, что казалось, будто такая жизнь давалась ему легко. Эта книга повествует о том, чего ему это стоило.

Традиционно мы говорим, что одна из главных добродетелей учителя проявляется в том, что он просто присутствует среди нас и служит нам примером. Дилго Кхьенце Ринпоче, несомненно, относится к числу самых реализованных буддийских учителей, которых я встречал. В то же время он излучал теплоту и жизнерадостность, присущие любому по-настоящему доброму и искреннему человеку. Поскольку такие достоинства лежат в основе богатой многовековой тибетской культуры, он естественным образом являл собой пример настоящего тибетца. Для меня было огромной честью знать его лично. Я уверен, что читатели обретут великую пользу, познакомившись с ним в какой-то мере на страницах этой книги.

Четырнадцатый Далай-лама Тензин ГьяцоДхарамсала, Индия20 апреля 2007 г.

Каким бы скромным ни был мой рассказ о жизни Дилго Кхьенце Ринпоче и его огромном наследии, я предвижу, что нынешнее поколение учеников едва ли поверит, что одному человеку удалось столь многого достичь за одну жизнь. Тем не менее невероятные истории – неотъемлемая часть буддийской традиции, и сутры махаяны и тантрические тексты изобилуют удивительными подробностями о том, какое бесчисленное множество деяний совершали великие учителя и какие трудности и лишения приходилось претерпевать великим бодхисаттвам прошлого, чтобы получить и практиковать учения. Среди более поздних примеров такой судьбы – жизни великих учителей риме Джамьянга Кхьенце Вангпо и Джамгона Конгтрула Лодро Тхае, которые в XIX столетии преобразовали и возродили тибетский буддизм. Можно только поражаться небывалому размаху их деятельности. Количество одних только текстов, которые они написали, настолько велико, что трудно поверить, что в течение жизни они занимались чем-то иным. Подобным образом количество учений, которые они получили, настолько обширно, что остаётся только недоумевать, как они успевали делать что-то ещё. И всё же они даровали такое невероятное количество учений, которое, казалось бы, невозможно успеть передать за одну жизнь.

В наше время многим из нас такие истории в лучшем случае кажутся сомнительными. Тем не менее кто-то вроде меня, кому посчастливилось повстречать такого великого учителя, как Дилго Кхьенце Ринпоче, чья деятельность была настолько же разнообразна, насколько и обширна, способен поверить в существование таких трудолюбивых и самоотверженных существ. Конечно, мы постоянно узнаём о замечательных качествах, присущих высокореализованным учителям, из разных книг, где подробно описываются их «благочестивые» образ жизни и поведение. Однако я вряд ли бы поверил, что кто-то мог в действительности обладать такими многочисленными добродетельными качествами и делать так много для других, если бы не встретил Кхьенце Ринпоче, который являл собой живой пример подобного чуда. Не будь у нас перед глазами такого примера, жизнеописания великих учителей прошлого казались бы менее правдоподобными и походили бы на древние легенды вроде греческого мифа о Геракле, совершившем свои двенадцать подвигов. (Тем не менее я сочувствую скептикам и тем, кому не посчастливилось встретиться с Кхьенце Ринпоче и провести с ним время. Несмотря на то что я собственными глазами видел, что он делал, я, оглядываясь назад, всё равно с трудом верю в некоторые вещи, которые происходили: что уж говорить о сомнениях тех, кто при этом не присутствовал!)

Должен признаться, что, пока Ринпоче был жив, я не отдавал себе отчёта, каким удивительным человеком он был. Я понял это намного позже, когда я и некоторые другие его ученики стали пробовать подражать ему в своих занятиях. Именно тогда мы стали понимать, каким трудолюбивым, неутомимым и решительным он был, всегда изыскивая возможности помогать другим и никогда не заботясь о себе. Прозвучит невероятно, но я не помню, чтобы Ринпоче когда-либо позволял себе день отдыха. Несомненно, бывали и спокойные, тихие деньки, но вместо того чтобы подольше поспать или посмотреть какой-нибудь фильм, Ринпоче любил собрать вокруг себя своих старых учеников или учеников своих учителей и проводить время за рассказами и воспоминаниями о жизни своих учителей. Для Ринпоче это было чем-то вроде развлечения, и те счастливчики, которым хватало мудрости в нём участвовать, получали от этого огромную пользу.

В эти времена упадка, когда скептицизм ценится превыше чистого восприятия, вполне возможно, многие, читая эти строки, подумают, что я намеренно преувеличиваю необычайные качества и достижения Ринпоче, потому что являюсь одним из его учеников и должен его всячески расхваливать. Однако я, наоборот, опасаюсь их недооценить, ведь у меня не хватит ни слов, ни времени, чтобы в полной мере описать все достоинства Кхьенце Ринпоче. Я надеюсь, что со временем о наиболее ярких следах, оставленных этим великим человеком, станет широко известно и в будущем у мира появится возможность узнать о Ринпоче больше, подобно тому как когда-то мир заново открыл для себя Леонардо да Винчи спустя века после его смерти.

Когда бхикшуни Джинпа Палмо попросила меня написать вступительное слово к автобиографии Кхьенце Ринпоче, с одной стороны, при мысли, что меня посчитали достойным выполнить эту задачу, я обрадовался, однако, с другой стороны, я начал переживать, прекрасно понимая: всё, что бы я ни написал, создаст лишь мимолётное впечатление об этом необыкновенном существе. Это напомнило мне о том, как я много раз просил Таши Намгьяла, старого помощника Джамьянга Кхьенце Чокьи Лодро, рассказать мне о жизни моего предшественника. Меня всегда расстраивало, что на все мои нетерпеливые расспросы Таши Намгьял отвечал молчанием, поскольку полагал, что всё сказанное им будет вводить в заблуждение. Сегодня, столкнувшись с точно такой же проблемой, я испытываю к нему намного больше сочувствия.

В этих строках я лишь приступаю к тому, чтобы познакомить вас с Кхьенце Ринпоче. Из того, что я знаю о буддизме ваджраяны, сам акт ознакомления, или представления, в особенности когда речь об ознакомлении с гуру, чрезвычайно важен. В то время как последователи ваджраяны видят в своём учителе будду – а считается, что в наш мир пришли и ещё придут тысячи будд, – учитель занимает главное место в духовной жизни практикующих. Учитель – это тот, кто входит с нами в прямое взаимодействие, вносит беспорядок в нашу организованную сансарную жизнь, и даже если ему не удастся её полностью разрушить, у него наверняка получится оставить вмятину на нашем раздутом эго. Строго говоря, знакомить с учителем – всё равно что знакомить с буддой. Для того, кто следует по духовному пути, нет более важного действия, чем это. Посему я уверен, что мой вклад в виде этого вступительного слова к автобиографии одного из самых почитаемых и любимых учителей своего поколения позволит мне накопить огромное количество заслуги.

Если вы рассчитываете прочитать в этой книге житейские истории, полные драмы, ликования, тревожного ожидания и романтики, следя за кульминацией сюжета, то, прошу вас, оставьте свои ожидания: на этих страницах вы не найдёте ничего подобного. С другой стороны, здесь есть всё: душераздирающая драма отречения, героическое ликование от победы над гордыней и гневом, кульминация в виде низвержения эгоизма благодаря зарождению бодхичитты, а также трогательная романтика сострадания этого уникального человека, единственным желанием которого было собрать в своём сердце страдания всех существ, никому не отказывая и никого не бросая. Я думаю, что нет такого художественного произведения, где бы описывалась более проникновенная и вдохновляющая история глубокого внутреннего путешествия поистине необыкновенного существа, чем та, что рассказана в автобиографии Ринпоче.