Сияющий вакуум (сборник)
Шрифт:
— С целью биологических экспериментов.
Если бы женщины, как раз наполнившие бокалы разноцветными соками и запивающие мясо, слышали весь этот диалог, то, наверное, куполообразный зал с желтыми стенами мгновенно наполнился бы визгом и шипением лучевого облитератора. Но они не слышали. Нужно было что-то предпринять.
Филипп сосредоточился на личности капитана. Все-таки ЛИБ давал серьезные преимущества. Филипп Костелюк уже знал, что капитан Эл — это в первую очередь джентльмен и культурнейший человек, филолог по образованию, а уж только после этого боевая единица под номером 3200, временно исполняющая обязанности капитана
— Но мои жены могут, я надеюсь, принять душ? — спросил Филипп. — Женщины устали! Я надеюсь, вы не воюете с женщинами и детьми?
— Я что-то не вижу здесь никаких детей. — Человек в черной форме стряхнул пыль с лацкана. — Впрочем… — Он задумчиво глянул на Филиппа, глаза в глаза. — Впрочем, почему бы и нет? — Капитан Эл пожал плечами. — Мы только что загрузили на борт достаточно воды! До Марса вы вообще не будете ограничены в передвижении, внутри корабля конечно. Только сначала вы пройдете дезинфекцию.
— В каком смысле?
— Я имею в виду дезинфицирующие, адаптационные растворы. Ваши женщины и дети, собственно говоря, уже закончили процедуру. Теперь дело только за вами.
МОЛИСЬ, ГДЕ СТОИШЬ
Спустя час Филипп смог комфортабельно расстелить коврик и помолиться. Корабль уже стартовал, и хотя на борту поддерживалась гравитация, равная земной, беглец некоторое время мучительно осматривался. Он упирался взглядом то в одну стену, украшенную живыми цветами, то в другую — с овальным толстым стеклом иллюминатора, то резко поворачивался всем корпусом и смотрел на входную дверь предоставленной ему каюты. Он не мог понять, куда нужно повернуться лицом при молитве. Он не мог определить, где находится запад, когда корабль в космосе. Хотел сориентироваться по солнцу, но солнце в иллюминаторе мелькало со скоростью два оборота в час.
В конце концов Филипп сдался, он закрыл глаза и обратился со своим неразрешимым вопросом прямо к Ахану. Это было безумием, но он слишком устал и плохо понимал, что творит. ЛИБ сработал в голове безотказно. Ахан сказал по-русски:
— Филипп Костелюк, молись, где стоишь! И не думай больше об этом.
После молитвы Филипп, наверное, час простоял под холодным душем. В голове его все повторялось и повторялось по кругу одно и то же, одна строка: «Молись, где стоишь, молись, где стоишь».
Несмотря на свои небольшие габариты, «Малый бакен» оказался весьма комфортабельным кораблем. Весь экипаж разведчика состоял из четырех человек, но здесь, не считая мест общего пользования, были оборудованы еще одиннадцать кают для возможных гостей. Каждая каюта отличалась не только тонкой изысканностью и вкусом художественного убранства, а имела собственную уборную, собственную маленькую библиотеку с просмотровым залом, собственную столовую и собственный радиоотсек. Зачем все это было нужно на боевом корабле, Филипп Костелюк понял, лишь немного ознакомившись с историей тассилийцев.
Тассилийцы — обитатели двух дружественных планет под названиями Тас и Сили — пришли в Солнечную систему вовсе не в виде зерен, а явились сюда с полным комфортом, на своих мощных кораблях из звездного скопления номер 9756-7857-388-ХХ. Их цивилизация оказалась настолько развита, что тассилийцы, предсказав возможное приближение «негатива», смогли собраться, построить соответствующий флот и бежать. На данный момент квадрат, откуда они бежали, был уже полностью поглощен негативным вакуумом.
После душа и небольшого ужина Филипп Костелюк по внутреннему радиотелефону связался со своими женами, каждой из которых также была предоставлена отдельная каюта. Он условился с Земфирой о встрече через два часа и направился в кают-компанию, где капитан Эл представил его остальным членам экипажа.
Охватывающее тело, парящее над полом полупрозрачное кресло сначала стесняло Филиппа, но через некоторое время он привык. Кресло было теплым, а глинтвейн в широком голубом бокале был горячим и терпким. Корабль управлялся в автоматическом режиме, и, похоже, большую часть времени его команда проводила именно здесь, в кают-компании, за изящным разговором.
Команда состояла из трех мужчин (инженеры Ви и Карт, так же как и капитан, были одеты в черную форму) и одной женщины.
— Инк! — представилась она, подавая Филиппу руку для поцелуя. — Я дочь капитана Эла. Простите, Филипп, но я подсматривала за вами только что. Скажите, что вы делали, перед тем как принять душ?
Девушка была по-настоящему, хороша, и, если бы не отсутствие ушей и не зеленоватые волосы, по- мужски уложенные на пробор, смущение Филиппа стало бы просто невыносимо.
— А действительно! — поддержал свою дочь капитан Эл. — Это было, наверное, какое-то математическое упражнение или вариант личной медитации? Я угадал?
— Почти! — сконфуженно признался Филипп Костелюк. — Я обращался к Ахану! Я артезианец!
— Артезианец! Артезианец! — Инк поставила свой бокал на висячий столик и по-детски восторженно захлопала в ладоши. На вид ей было не больше пятнадцати лет, и Филипп изо всех сил старался отвести глаза от открытого лица девушки. — Я знакомилась с вашей культурой! Артезианцы имеют по нескольку жен! Правильно? — Она взяла бокал и испытующе посмотрела сквозь него на Филиппа. — Скажите, а эти женщины, они не?..
— Это мои жены! — чувствуя, как румянец заливает его лицо, признался Филипп.
— У вас на Земле развито многоженство? — живо заинтересовался капитан Эл. — Простите наше любопытство, но и вам, наверное, тоже интересны все эти древние обряды… Все эти пляски у костров… Я знаю, у вас есть даже специальная дисциплина, кажется палеонтология, или я путаю, нет, не палеонтология, а этнология? Правильно?
Только теперь Филипп Костелюк сообразил: только что, час назад, капитан Эл не мог связать по-русски и двух слов, а теперь говорит без всякого акцента.
«Неужели уже выучил? — с сомнением подумал Филипп. — Или мне в питье какой-нибудь дряни намешали?»
— Наверное, это очень приятно — многоженство! — сказала Инк. — У нас это запрещено уже три тысячи лет. Впрочем, я думаю, можно было бы получить разрешение, если это как-то будет содействовать братству цивилизаций.
Через три часа Филипп выскользнул из объятий спящей Земфиры и тихонечко прошел в библиотеку. До того как бежать на машине времени, он не был в библиотеке уже много десятков лет, с самой школы. Здесь на корабле при помощи специального лингвоаппарата каждую книгу приходилось переводить на русский язык. Он читал увлеченно, с азартом, он накинулся на книги, он поедал их, страницу за страницей, том за томом, как рожденный в неволе папуас может пожирать никогда не виденные и вдруг предоставленные в избытке бананы, ананасы и апельсины.