СИЗО
Шрифт:
«Может, это мне приснилось? Мне 61 год. Я известный в стране журналист, я создал четыре известных в стране СМИ! Депутат. Состоятелен. Имею три ордена, несколько международных наград. Перед моей газетой и порталом трепещут чиновники-коррупционеры. И я задержан, как вымогатель!!! Не может этого быть!
До сих пор я вызывал в людях положительные эмоции. Мной интересовались многие, уважали, кое-кто, конечно, завидовал, как же без этого в нашей жизни. Успешный человек без завистников – такого не бывает! Со мной многие хотели завязать знакомство, дружить. С меня брали пример: и в школе, и в армии, и в университете. Я имел влияние на вице-премьеров, министров, акимов областей, встречался с ними уже не в кабинетах, а в тиши VIP кабин престижных ресторанов. Это я диктовал, где встречаться с ними и когда. Всегда старался держать свое слово.
С детских лет я ставил перед собой большие цели. Добивался их и ставил другие задачи. Более сложные и актуальные. Я постоянно получал доказательства того, что я – один из лучших в своей сфере деятельности, что я необходим многим, как воздух. Порой я гордился тем, что меня причисляли к разряду self-made man – людей, которые сделали себя сами. А теперь какой-то несмышленыш, не умеющий связать двух слов,
В его глазах не было ни злобы, ни отвращения, ни презрения в чистом виде. Ему по службе нужно только четкое исполнение поручений начальства. Это я понял позже.
Именно по этой причине, его слова «Вы задержаны» были для меня громом средь ясного неба.
Ботабаев вежливо попросил меня сдать ему портфель со всем содержимым: сотовые телефоны фирмы «VERTU», с деньгами, кредитными карточками, часами «Rolex» – в общем, все, кроме одежды.
Крутой оборот: в редакциях начат тщательный обыск
Как стало мне известно позже, едва меня посадили в самолет, доблестные работники Нацбюро тут же прибыли в редакцию моей газеты и портала и начали тщательный обыск, который длился до утра следующего дня. Вот как это описывали журналисты российского Информагентства Regnum:
Утром 16 ноября (около 06:00 утра по московскому времени) сотрудники Национального бюро по противодействию коррупции Агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции нагрянули с обыском в офисы газеты Central Asia Monitor и информационно-аналитического интернет-портала Radiotochka.kz.
Как сообщил корреспонденту ИА REGNUM главный редактор Radiotochka.kz Бекжан Идрисов, борцы с коррупцией начали обыск, не дожидаясь приезда адвоката Алимжана Оралбая, представляющего интересы этого СМИ.
Когда адвокат все же добрался до места, он сразу же заявил протест, поскольку ордер на обыск был выписан на имя следователя Нацбюро из Астаны, который на обыске не присутствовал. Протест возымел действие. Обыск был прекращен, но ненадолго. У самого Бекжана Идрисова следователи изъяли мобильный телефон, якобы для проверки. При этом сам Идрисов не является подозреваемым. Со слов адвоката, борцы с коррупцией и здесь нарушили закон.
Следует отметить, что обыск в офисах СМИ проводится в связи с задержанием главного редактора газеты Central Asia Monitor и директора портала Radiotochka.kz Бигельды Габдуллина по подозрению в вымогательстве финансовых средств у государственных органов. Журналиста задержали в Астане сотрудники Нацбюро по борьбе с коррупцией 14 ноября 2016 года.
Между тем, главный редактор портала Radiotochka.kz Бекжан Идрисов не скрывает своего удивления по поводу происходящего.
«Обыск все еще продолжается (на 15:00 по Мск). Обыскивают все офисы, где работает Габдуллин – это наша редакция и редакция газеты Central Asia Monitor. Наш адвокат сразу же заявил, что обыск незаконен, поскольку в ордере указано имя другого следователя. Кроме того, у финполовцев (негласное название сотрудников Нацбюро по противодействию коррупции – REGNUM) отсутствовало постановление о формировании следственной группы, которая должна была проводить обыск. Это вещь достаточно формальная, но она важна с точки зрения соблюдения законности. Несмотря на это они продолжают обыск», – рассказал Идрисов по телефону корреспонденту ИА REGNUM.
ИА REGNUM: Известно ли, как задержали Габдуллина?
Я слышал уже две версии – обе противоречивые. Поэтому не могу ничего сказать по этому поводу. Насколько я понимаю, обвинение ему еще не предъявлено и мера пресечения не определена. Завтра (17 ноября) срок его задержания заканчивается, и завтра мы ожидаем каких-то новостей по этому поводу.
ИА REGNUM: В сообщении пресс-службы Нацбюро говорилось, что Габдуллина подозревают в вымогательстве финансовых средств у госструктур. Насколько обоснованы эти подозрения?
Давайте порассуждаем. СМИ, возглавляемые Габдуллиным, публикуют негативные статьи о каком-то чиновнике. Чиновнику это не нравится. Он считает, что опорочены его честь, достоинство и деловая репутация. Но в таком случае нужно обращаться в суд за защитой чести и достоинства. И если суд решит, что эти факты неверны, то СМИ должны будут опубликовать опровержение. Но ничего этого не было. Никто в суд не обращался. Из этого следует логичный вывод, что опубликованные в этих материалах факты, как минимум, правдивы. И тогда логично предположить, что этими фактами должны были заинтересоваться как раз-таки сотрудники антикоррупционного ведомства. А они делают все наоборот. Вот как выглядит ситуация с моей точки зрения.
ИА REGNUM: Сегодня глава Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции Кайрат Кожамжаров прокомментировал задержание Габдуллина. По его словам, Габдуллин с помощью шантажа вымогал деньги у первых руководителей акимата Жамбылской области и ряда министерств.
Это просто смешно. Я сегодня консультировался с юристами. Статья «вымогательство» – очень хитрая. Под нее можно подвести все, что угодно. И в казахстанской юридической практике навалом примеров. Когда люди, пытаясь вернуть долги, попадали под статью «вымогательство». Я еще раз бы хотел подчеркнуть: если кому-то не нравятся наши статьи – идите в суд и разбирайтесь там. Но никто не идет. Исков к «Радиоточке» по этому поводу нет.
ИА REGNUM: Но ведь речь идет о вымогательстве денег в рамках государственной информационной политики, так называемого госзаказа.
Если человек чист, то иди в суд. И ответ вымогателю в этом случае должен быть один: мы будем встречаться в суде.
ИА REGNUM: Central Asia Monitor и Radiotochka.kz участвуют в государственном информационном заказе?
Да. Участвуют.
ИА REGNUM: То есть, вы участвовали в тендере, выиграли его и никаких нарушений при этом выявлено не было?
Абсолютно верно. Но я бы хотел отметить: мы участвовали во многих тендерах, но выиграли только некоторые из них. Система электронных госзакупок предполагает абсолютную прозрачность: кто дал меньшую цену – тот и выиграл. И компьютер в этом смысле не обманешь. Поэтому, какая может быть там коррупционная составляющая – для меня полная загадка! А если электронная система госзакупок подвержена коррупции, то, ребята, это вопросы вообще не к нам, а к тем, кто эту систему разрабатывал. В этом смысле мы ничего незаконного не делали, поскольку участвовали в тендерах на общих основаниях. Да, несколько тендеров мы выиграли. Но в разы больше тендеров мы проиграли. Давайте разбираться тогда со всеми, кто их выиграл. Так ведь можно обвинить любого редактора СМИ, что он что-то вымогал.
ИА REGNUM: Не было ли у вас накануне задержания Габдуллина каких-либо конфликтов с какими-нибудь чиновниками? Может, вам поступали угрозы?
Не угрозы. Звонки недовольных публикациями поступают к нам регулярно. Если мы неправы, мы публикуем уточнения, опровержения, извинения. Что касается газеты Central Asia Monitor, то я ничего по этому поводу сказать не могу, поскольку в ней не работаю. Но я не понимаю, если честно, что происходит и с чем это связано. Но очень похоже на то, что здравый смысл покинул ребят в Астане, и они гоняются не за теми. Здесь хочешь-не хочешь, но напрашиваются мысли о политической окраске происходящего.
Напомним, помимо двух СМИ Габдуллин возглавляет Казахский ПЕН клуб и является депутатом Маслихата (местный выборный орган) города Алматы. В 2001 году Бигельды Габдуллин был вынужден эмигрировать в США из-за преследований по политическим мотивам, поскольку возглавлял оппозиционную газету. В 2004 году Габдуллин попросил прощения у президента Нурсултана Назарбаева и, вернувшись на родину, возглавил газету Central Asia Monitor».
Именно в тот момент я четко осознал: здесь в этом кабинете № 615 началась моя тюремная биография, именно тут состоялся мгновенный мой переход из одной жизни в совершенно другую. Когда везли сюда, я чувствовал себя еще свободным человеком, задержанным по недоразумению. Теперь, после начала глупого и непрофессионального допроса следователя, который по-простецки, по бумажке и буднично начал свое дело, я понял, что отправлюсь не домой к жене и детям, а прямиком – в камеру. Понял, что если финполовцы вцепились в тебя, как клещи, то не так просто от них отцепиться.
«Ну, что же, будем бороться и доказывать!» – заверил я себя, не понимая еще, насколько это наивно и бесполезно. Но такое понимание мне пришло потом.
– Верните мне мои телефоны, хочу сообщить жене о задержании.
Ботабаев рассмеялся.
– Вы меня смешите! Да разве заключенным разрешаются телефонные разговоры?!
– Я еще не заключенный, господин следователь!
– Вы имеете право лишь на один звонок. И то только с моего телефона.
– Хорошо! Но я не помню телефон жены. Дайте на минутку мои телефоны, надо узнать ее номер.
Следователь открыл дверцы сейфа, куда успели перекочевать мои личные вещи, и временно вернул мне мобильник.
Созвонившись с женой, я спокойным голосом объяснил ей:
– Радость моя, я задержан финполом. Нахожусь в Астане. Надо срочно найти адвоката. Сообщи об этом коллегам и Тагиру Сисинбаеву. Кстати, я с ним летел в одном самолете. Ладно, целую! Не переживай!
В Алматы меня задержали внезапно, поэтому вполне естественно, что мой портфель был набит различными бумагами, вплоть до деловых бумаг Международного казахского ПЕН клуба.
Началась муторная работа по описи каждой бумаги, каждого предмета. Следователь скрупулезно заносил в протокол название предмета, его регистрационный номер, содержание каждого листа бумаги. И эта муть продолжалась почти до двенадцати ночи.
В первом часу ночи усталый следователь передал меня в руки конвоиров, чтобы они доставили меня в ИВС – изолятор временного содержания.
Холодная цепкость наручников
Трое конвоиров вывели меня на улицу, и я впервые в жизни ощутил на своих руках холодную цепкость железных наручников. Именно тогда я до конца осознал, что такое неволя, что ты – настоящий арестант. Правда, когда сели в машину «Жигули», конвоиры, узнав меня, сняли наручники, сказав: «Извини, брат, нельзя перевозить без наручников, везде нашпигованы камеры!». «Ну и на том спасибо вам!» – поблагодарил я парней.
– Небось, вы давно не ели. Давайте по дороге заедем в магазин и купим кое-какие продукты, – предложил один из конвоиров. Заехали в магазин, купили кефир с булкой хлеба.
«Интересно, что меня ждет в камере? Какие люди мне попадутся? Как дальше будут развиваться события? Что подумают обо мне люди? Как чувствуют себя жена, дети, коллеги?» – миллионы вопросов роились в моей голове, которая и без того трещала от нахлынувших событий и проблем.
За стеклом машины, которая везла меня в ИВС, несмотря на поздний час в Астане, жизнь кипела. Там за стеклом был крепкий морозный ноябрь. Приоткрыли окно, и я сразу уловил приятные запахи вкусной пищи, заметил яркие рекламные щиты, услышал звуки музыки, льющиеся из ресторанов и кафе. К сожалению, уже чужие, вольные. Вот жареным шашлыком запахло. Вот чуть ли не домашней картошкой или просто кухней. Но ты очнись! Эти ароматы уже не для тебя – тебя везут в ИВС! Забудь пока обо всем приятном! Тебя ждет камера!
Двери ИВС были закрыты. Конвоиры долго и настоятельно стучали, пока не послышался недовольный голос изнутри:
– Че так поздно приезжаете?! Уже первый час ночи! Мы же предупреждали, что после 12 ночи никого не примем!
– Открывай, это из Нацбюро.
Слово «Нацбюро» отрезвляюще подействовало на ивээсника, тут же загремели дверные засовы, открылись двери.
По полутемному коридору конвоиры доставили меня в комнату так называемого приема. Там конвоиры расписались на какой-то толстой тетради, что живым и здоровым меня доставили в ИВС.