Сизые зрачки зла
Шрифт:
– Вот, нашла, – обрадовалась она, наклоняя цветочную гроздь в сторону жениха, – берите.
– Я не вижу, где он. Сорвите, пожалуйста, сами.
– Да вот, – засмеялась Вера, аккуратно отделяя звездочку с пятью лепестками от соседей.
Теперь крошечный цветочек лиловел на конике ее указательного пальца. Она протянула руку Платону, он взял ее ладонь в свои и слизнул звездочку счастья. Теплые губы захватили в плен Верин палец, язык гладил его подушечку, а по ее руке расплавленным золотом растекается жар. Все выглядело почти пристойно,
– Спасибо, Вера Александровна, вы подарили мне счастье!
Эта фраза звучала так двусмысленно, что девушка растерялась. Что за игру затеял с ней этот опытный красавец? Как можно толковать его слова? Нельзя же всерьез относиться к тому, что единственным условием вступления в брак для него был съеденный пятилепестковый цветочек сирени. Вера терпеть не могла ситуаций, которых не понимала, и сразу же вскипела:
– Я думаю, что вы сейчас пошутили, – отчеканила она. – Но я собиралась обсудить серьезные вопросы и услышать ваши требования к нашему союзу.
– У меня нет требований, есть только просьбы, – поспешил успокоить ее Платон.
– Ну, хорошо, какие?
– Их немного. Я просил бы вас обвенчаться как можно скорее, чтобы вы переехали в Хвастовичи, так будет безопаснее. И вторая просьба – никуда не выезжать без охраны.
– И это все? Я думала, что мы будем обсуждать наши взаимоотношения после свадьбы.
– Неужто? И о чем вы собирались поговорить? – полюбопытствовал Платон.
Беседа свернула на сомнительную дорожку, но Вера собиралась взять в ней верх, во что бы то ни стало, и мгновенно вывернулась:
– Не знаю, я думала, вы что-нибудь потребуете…
– Я уже все сказал. Может, мы обсудим теперь дату и место свадьбы?
Вот тебе, пожалуйста, и триумф! Вера победила орденоносного генерала-кавалергарда: все ее условия он принял, а у нее просил лишь вполне понятных уступок. Теперь можно и великодушие поиграть!
– Предлагайте вы, – разрешила она.
– В ближайшее воскресенье в домовой церкви Хвастовичей.
Не слишком ли быстро? Но отступить сейчас стало бы проявлением трусости, и Вера с достоинством кивнула:
– Я согласна. В воскресенье в три пополудни. А теперь пойдемте в дом, Марфа, наверное, бегает из флигеля во флигель, пытаясь пригласить меня на ужин.
– Вы уверены, что она не испугается, найдя сразу двоих? – уточнил князь.
– Будет только рада, после нападения она до сих пор сама не своя. Все твердит, что в доме должен быть мужчина.
– Марфа Васильевна мудра не по годам, – констатировал Платон. Он вдруг увидел себя со стороны – идущего при полном параде в теплых благоуханных сумерках под руку со своей судьбой, и почему-то наивно поверил, что обязательно будет счастлив.
Юные графини ди Сан-Романо прибыли
– Какая будет фата? Где платье? А украшения?
Но невесте даже не пришлось отвечать, всем командовала Марфа. Она подвела сестричек к кровати, где на покрывале лежали кружевной шарф и великолепное шелковое платье цвета лаванды. Его засунула на самое дно дорожного сундука сестры своевольная Надин. Поначалу Вера рассердилась на такое самоуправство, но сейчас была ей очень благодарна.
– Ух ты, английское! – восхитилась Полина, – Я знаю такие платья, мама купила себе целых три. Но это еще красивее, оно сплошь вышито гладью!
Однако Марфа не допустила дискуссии, поторопив их:
– Пора уже одеваться, вдруг прическу помнем, нужно иметь запас времени, чтобы ее поправить.
Вера просунула кисти в рукава, двойняшки помогли натянуть лиф и расправить юбку, а Марфа застегнула на спине ряд мелких обтянутых атласом пуговичек. Сегодня Вера причесалась по-московски: локоны до плеч и собранная в пучок коса на затылке. Платье одели так удачно, что прическа совсем не помялась, и довольная Марфа накинула на невесту шарф, оставив локоны открытыми.
– Вот так! Гляньте…
Вера повернулась к зеркалу. Она себе понравилась. Платье сидело великолепно, да к тому же подчеркивало необычный оттенок ее глаз. Тонкий кружевной шарф казался еще белее на фоне черных волос, а непокрытые локоны четко обрамляли ее спокойное лицо. Вера любовалась своим любимым образом – безупречной столичной аристократки. Все получилось вполне достойно.
– Я готова, можно ехать, – сообщила она подругам.
– Как это? – удивилась Полина, – а украшения?
– У меня их нет, только жемчужные сережки, я ехала сюда, собираясь заниматься хозяйством, драгоценности мне были не нужны, я их все оставила в столице.
Вера изрядно кривила душой: причина, по которой она отдала все свои драгоценности матери, была самой банальной – в случае нужды их следовало обратить в деньги, но никому об этом она рассказывать не собиралась. Еще не хватало, чтобы ее начали жалеть! Но положение спасла Марфа, она вручила невесте букетик фиалок и предложила:
– Приколем несколько штук на груди, а остальные в руки возьмете.
Вера отделила несколько цветочков и приложила их к вырезу, не зная, как закрепить, и тут же вмешалась неугомонная Полина:
– Цветы должны лежать на коже, чтобы их запах смешивался с ароматом женщины, – объяснила она и сунула цветочки за вырез корсажа лавандового платья, оставив на оборке только головки.
– Откуда у тебя такие познания? – развеселилась Вера, – по-моему, тебе всего пятнадцать.
– В Италии в пятнадцать лет уже детей нянчат, – парировала рыжая красотка, – если не знать таких простых вещей, то останешься в старых девах! Все наши подруги это знают, да и не только это.
– И что же еще?