Скала прощания
Шрифт:
Встревоженный дворр повернулся к жене. Пока они обменивались мелодичными фразами, Мегвин наблюдала за Эолером. Граф ходил от стены к стене, разглядывая выступы, испещренные мельчайшими схемами. Она подавила нарастающий приступ гнева. Он считает, что сделал ей комплимент, похвалив ее «открытие»? Она ждала помощи от блестящих легендарных ситхи, а не от горстки пучеглазых чучел с их пыльными картами тоннелей. Тоннели! Хороша Мегвин — заново открыла тоннели! И как он смеет таким образом успокаивать ее?
Находясь в этом промежуточном состоянии между яростью и одиночеством и растерянностью, она вдруг осознала —
Она не будет знать покоя, она никогда не поймет, чего боги хотят от нее, пока он рядом. Его присутствие обращает ее в ребенка, в сумасбродное существо, которое не способно вести народ в этих опасных обстоятельствах.
Джисфидри, наконец, повернулся.
— Мы с женой должны сначала поговорить с нашим народом, прежде чем что-то предпринять. Это нечто новое для нас и не может быть сделано так просто.
— Разумеется, — сказал Эолер. Его голос был спокоен, но Мегвин услышала в нем сдерживаемое возбуждение. — Конечно, делайте так, как лучше для вашего народа. Мы уйдем и вернемся через день-другой или когда вы только скажете. Но скажите им, что это, возможно, послужит спасению детей Эрна, которым дворры и раньше не раз помогали. Эрнистирийцы всегда думали о вас только хорошо.
Мегвин вдруг осенила новая мысль.
— Есть ли тоннели под Хейхолтом?
Исарда кивнула.
— Асу'а, как мы ее называем, не только строилась ввысь, но и уходила вниз. Теперь ее основание проходит под замком, где правят смертные короли, но земли под этим основанием пронизаны нашими подкопами.
— А эти карты здесь есть?
— Конечно, — гордо ответил дворр.
Удовлетворенно кивнув, Мегвин повернулась к графу.
— Вот, — сказала она. — Это тот самый ответ, которого я искала. Перед нами открыт путь: мы будем предателями своего народа, если им не воспользуемся. — Она погрузилась в сосредоточенное молчание.
Эолер попался на удочку:
— Что вы имеете в виду, принцесса?
— Вы должны найти Джошуа, граф Эолер, — сказала она кратко. Ей понравился властный тон, которым она это произнесла. — Вы слышали, что сказал Джисфидри за столом. Это дело с мечом представляется чрезвычайно серьезным. Я уже подумала о том, что следует дать знать принцу Джошуа, если есть возможность воспользоваться этим для победы над Элиасом. Вы не хуже меня знаете, что пока преуспевает Верховный король, Скали Острый Нос будет держать нож у нашего горла. Найдите Джошуа и сообщите ему тайну меча. Это и послужит спасению нашего народа.
По правде говоря, Мегвин не уяснила всех деталей рассказа дворра, будучи занятой собственными мыслями, но она запомнила, что это как-то связано с мечом его отца и с самим Джошуа.
Эолер был огорошен:
— Отправиться к Джошуа?! Что вы говорите, госпожа? Мы не имеем представления о том, где он находится, да и вообще, жив ли он. Вы хотите, чтобы я бросил свой народ в таком беспомощном состоянии и отправился на бессмысленные поиски?
— Вы же сами заявили, что он жив, — холодно сказала она. — Еще совсем недавно вы мне читали лекцию о том, что он выжил. А теперь мы должны исходить из предположения, что он мертв?
При его умении держаться трудно было догадаться, что он думает. Мегвин набрала побольше воздуха, прежде чем продолжить:
— Во
Эолер потряс головой.
— Слишком много неясного, моя леди. Слишком много неясного. Есть, конечно, достоинства в вашем плане. Давайте все обдумаем. У нас уйдет несколько дней на копирование этих крат. Несомненно лучше было бы все это обдумать и обсудить с Краобаном и другими рыцарями.
Мегвин хотелось поглубже всадить крючок, пока Эолер колеблется. Она опасалась, что при наличии времени ему удастся придумать иное решение, а ей придется снова оказаться без очевидной цели. Когда она рядом с ним, сердце у нее, как камень. Ей нужно, чтобы он удалился, — она остро ощущала эту потребность: чтобы он ушел, чтобы боль и замешательство оставили ее. Как это ему удается так затуманить ее мозг?
На ее лице появилось холодное выражение.
— Мне не нравится, что вы сопротивляетесь моей воле, граф. Вообще-то вам, видимо, здесь нечего делать, раз вы находите время, чтобы спускаться за мной во всякие подземные норы. Вас, вероятно, разумнее использовать для выполнения заданий, которые действительно могут дать нам шанс на спасение, — Мегвин нарочито язвительно улыбнулась. Она была рада, что ей удалось так ловко скрыть свои истинные чувства, но в то же время подобная жестокость, какой бы необходимостью она ни была вызвана, казалась ей ужасной.
Ну и какой же я становлюсь? — спрашивала она себя, наблюдая за реакцией Эолера. И это называется умением управлять? На миг ее охватила паника. Не делаю ли я глупости? Нет, действительно будет лучше, если он уйдет; но если именно так короли и королевы достигают исполнения своих желаний, то, клянусь стадами Багбы, это ужасно!
Вслух же она изрекла:
— Кроме того, граф, если вы не забыли, вы поклялись в верности нашему дому. Если вы хотите пренебречь первой же просьбой в ваш адрес со стороны дочери Луга, я не смогу этому воспротивиться, но боги видят и рассудят нас. — Эолер попытался что-то сказать. Мегвин подняла руку, чтобы остановить его, — очень грязную руку, чего она не могла не заметить. — Я не собираюсь спорить с вами, граф Эолер. Или делайте то, что вам говорят, или не делайте — это все.
Глаза Эолера сощурились, как будто он увидел ее впервые и ему не понравилось то, что он видел перед собой. Его презрительное выражение пало ей на сердце тяжелым камнем, но она не могла повернуть вспять.
Граф долго ждал, прежде чем ответить.
— Хорошо, госпожа, — сказал он тихо, — я выполню ваше повеление. Не знаю, откуда этот внезапный каприз. Каприз? Больше похоже на безумие! Если бы вы обратились ко мне с этим как к члену семьи и выслушали мое мнение, я был бы счастлив выполнить вашу волю. Но вы обращаетесь со мной, как с вассалом, следовательно вы получите послушание, но в нем не будет ни капли приязни. Вы пытались изобразить королеву — а на деле это было выступление неопытного ребенка.