Скандал с Модильяни. Бумажные деньги
Шрифт:
Глава первая
Поезд медленно тащился по северной Италии. Яркое солнечное сияние скрылось за тяжелым и холодным облаком, и ландшафт за окном стал туманным, ощутимо пропитанным влагой. Фабрики мелькали, чередуясь с виноградниками, пока все не слилось в сплошное размытое пятно.
В поездке радостное возбуждение Ди постепенно улетучилось. Она поняла, что ничего еще не нашла, а лишь только почуяла след. Если след не приведет к картине, то ее открытию грош цена – оно станет не более чем примечанием к одной из страниц диссертации.
С деньгами у нее уже было туговато. Майка она никогда не просила об одолжениях и даже не давала понять, что вообще нуждается в наличности. Наоборот, неизменно пыталась создать у него иллюзию, будто ее доходы выше, чем кажутся на первый взгляд. Теперь приходилось сожалеть об этом мелком лукавстве.
Ее средств хватало лишь на несколько дней пребывания в Ливорно и на обратную дорогу. Она постаралась отбросить неприятные мысли об ограниченности финансовых ресурсов и прикурила сигарету. Среди облаков табачного дыма принялась грезить, как поступит, если найдет потерянного Модильяни. По меньшей мере это станет настоящей бомбой для вступления к ее докторской диссертации о связи наркотиков и художественного творчества.
Впрочем, ценность находки может оказаться куда значительнее. Ее можно положить в основу целой отдельной статьи, наглядно показывающей, насколько ошибочным было всеобщее восприятие величайшего итальянского живописца двадцатого столетия. Картина привлечет достаточный интерес, чтобы стать поводом для доброго десятка дискуссий в академических кругах.
Ее могут даже окрестить Модильяни Слейн – она сделает себе на этом полотне имя. И карьера будет надежно обеспечена до конца жизни.
Разумеется, не исключено, что предметом ее поисков окажется всего лишь добротный рисунок, подобный сотням других, созданных Модильяни. Но нет, едва ли такое возможно. Сказано же: картина была передана в дар как образец живописи, созданной под воздействием гашиша.
Это должно быть нечто странное, еретическое, опережающее свое время, даже революционное. Что, если полотно – вообще абстракция? Джексон Поллок, но созданный еще на рубеже веков.
Весь мировой круг историков искусства начнет названивать мисс Дилии Слейн и дружно спрашивать, как лучше добраться до Ливорно. В статье ей придется точно указать местонахождение работы. Или же она с триумфом передаст ее в городской музей. Или даже в Рим. Или она может купить картину, а потом удивить всех…
Да, конечно, она может ее купить. Какая блестящая мысль!
Она доставит шедевр в Лондон и…
– Боже мой! – произнесла она вслух. – Я получу возможность продать его.
Ливорно поверг ее в неподдельный шок. Ди ожидала увидеть небольшой рыночный городишко с полудюжиной церквей, главной улицей и каким-нибудь колоритным персонажем, знающим всех и вся, потому что прожил здесь без малого сто лет. А перед ней предстал крупный город, чем-то напоминавший Кардифф: порт, доки, фабрики, металлургический завод, не считая туристических достопримечательностей.
Она слишком поздно вспомнила, что по-английски Ливорно назывался Леггорн, считаясь крупной средиземноморской торговой гаванью и одновременно курортом. Всплыли в памяти отрывочные сведения, почерпнутые из учебников истории. Муссолини вложил миллионы в модернизацию порта, как оказалось, лишь для того, чтобы его полностью уничтожили бомбардировки авиации союзников. Город был как-то связан с семьей Медичи. В восемнадцатом веке здесь случилось ужасающее землетрясение.
Она подобрала для себя недорогой отель, стоявший на уступе, с удлиненной формы сводчатыми окнами, но без садика. Ее номер оказался пустоватым, чистым и холодным. Она распаковала чемодан, повесив два летних платья в шкаф с жалюзи вместо створок. Умылась, надела джинсы с кроссовками и вышла в город.
Туман рассеялся, вечер выдался теплый. Облака не стояли на месте, и теперь заходившее солнце показалось сквозь их нижнюю кромку, унесенную к самому морскому горизонту. Пожилые женщины в фартуках, собрав свои прямые волосы в пучки на затылках и закрепив их заколками внизу у шеи, стояли или сидели в дверных проемах, наблюдая, что происходит во внешнем мире.
Ближе к центру города фланировали привлекательные итальянские юноши, носившие джинсы в обтяжку на бедрах, но сильно расклешенные внизу и такие же плотно сидевшие на них рубашки, тщательно расчесав пышные черные шевелюры. Некоторые из них вскидывали на Ди оценивающие взгляды, но ни один не пытался на что-то решиться и приблизиться. Эти мальчики были чем-то вроде выставочных экспонатов, поняла Ди: их можно было рассматривать, но не трогать руками.
Ди бесцельно слонялась по городу, убивая время до ужина и прикидывая, с чего начать поиски картины в столь обширном месте. Совершенно очевидно, что любой, кто знал о существовании картины, не догадывался об авторстве Модильяни. И наоборот, если кто-то знал о существовании забытого полотна Модильяни, то понятия не имел, где и как его найти.
Она миновала несколько красивых, просторных площадей, уставленных статуями бывших королей из добротного местного мрамора, а затем вышла на пьяцца Витторио, откуда начинался широкий проспект с разделительной полосой, покрытой травой и деревьями. Там она присела на низенькую стенку, чтобы полюбоваться аркадами эпохи Возрождения.
Понадобились бы годы, чтобы обойти каждый городской дом, просмотреть все хранившиеся на чердаках старые картины, проверить все лавки старьевщиков. Поле деятельности необходимо было существенно сузить, пусть это означало уменьшение шансов на успех.
Наконец-то у нее появились хоть какие-то идеи. Ди встала и быстрым шагом вернулась в свой маленький отель. Она проголодалась.
Хозяин гостиницы с семьей занимал первый этаж дома. Когда Ди вошла, в фойе никого не оказалось, и ей пришлось осторожно постучать в дверь хозяйской квартиры. Оттуда проникали звуки музыки и детские голоса, но на стук никто не отозвался.
Ди открыла дверь и вошла в комнату. Это оказалась гостиная, обставленная новой, но ужасающе безвкусной мебелью. Радиола на высоких растопыренных ножках в стиле шестидесятых годов негромко работала в углу. С телевизионного экрана голова мужчины беззвучно читала новости. В центре комнаты на синтетическом оранжевом ковре располагалось нечто вроде шведского журнального столика, на котором стояли пепельницы, были разбросаны газеты и книги в мягких обложках.
Маленький мальчик, игравший в машинки рядом с дверью, не обратил на гостью никакого внимания. Она прошла мимо. Из двери в дальней стене показался владелец отеля. Его живот огромным пузырем свисал через пластиковый ремень, поддерживавший синие брюки, в углу рта торчала сигарета, пепел с которой вот-вот мог упасть на пол. Он вопросительно посмотрел на Ди.