Скандал в вампирском семействе
Шрифт:
— Даже слюнки потекли — так вкусно рассказывал! — поддержал Макс. — А теперь, извините, — он ловко перехватил студента, стряхивая с его руки Леночку, — нам нужно доставить Олежку домой.
— Я провожу! — засуетилась Леночка.
Девушка довела нас до квартиры и помогла открыть дверь ключами, которые Макс нашел в кармане куртки Кобылкина.
— А родители-то его где? — пропыхтел Макс, перетаскивая студента через порог.
— Отец с ними давно не живет, — пояснила Леночка, ловко снимая с Кобылкина кроссовки.
То-то я вижу, что парню мозги некому
— А мать с дочкой к родственнице на юбилей уехали, — продолжила Леночка. — Скоро вернутся.
Лена показала, где диван, и заботливо накрыла студента одеялом. Мне оставалось только поражаться, куда глядели глаза Кобылкина, когда он втрескался в свою Батори. Вон же невеста какая замечательная! Кровь с молоком, не то что эта вяленая вобла-готесса. И пирожки печет, и с мужа пылинки сдувать будет. Нет, студента, конечно, понять можно. Охотничий инстинкт никто не отменял. И мужики всегда будут гоняться за неприступными сердцеедками, которые от них нос воротят. Пока не поумнеют и не научатся ценить таких вот домашних заботливых Леночек. Вся беда в том, что к тому времени Леночек уже окольцовывают те, кто поумнел раньше. Ну ничего, я студенту мозги уже вправила, чтобы о Батори своей забыл. Остался последний штришок…
Я послала мысленный импульс, и Кобылкин, вытянувшийся на диване, открыл глаза. Вовремя гипноз начал отходить. Леночка как раз одеяло ему под бок подоткнула и нависла над ним во всей красе своего бюста, упакованного в модную велюровую кофточку.
— Лена? — пролепетал он, фокусируя взгляд.
Готова поспорить, сейчас он взглянул на соседку другими глазами.
— Пойдем, — я потянула Макса в коридор, — не будем им мешать.
Бася проводила меня настороженным взглядом и тявкнула на прощание. Тише, дурочка! Весь романтический момент испортишь!
В лифте я сказала примолкшему Максу:
— С ним все будет хорошо. С ним и с ней. Правда, хорошая пара получилась?
— А как же Батори? — тихо спросил Макс. — Ведь если она снова решит покончить с собой, его уже не будет рядом.
— Ее уже не спасти, — помрачнела я.
— Но ты бы тоже могла загипнотизировать ее, — возразил Макс, — чтобы она забыла Герасима, чтобы ушла из готов, чтобы влюбилась в простого парня!
— Не могла бы. — Я покачала головой. — Между Кобылкиным и Батори огромная разница. Для него увлечение готикой было игрой, для нее это — стиль жизнь. Им двигала любовь, а в Батори этого нет.
— Но ведь она любила Герасима! — не сдавался племянник.
— Макс, ты видел фотографию Герасима? — рассерженно возразила я. — Как думаешь, молоденькая девчонка могла в такого «красавца» влюбиться? То-то. Она любила в Герасиме воплощение смерти, и для нее стать вампиром — значит нести погибель другим, — отрубила я, выходя из лифта. — Для Кобылкина стать вампиром — значит спасти любимую, придать ее жизни новый смысл. Разницу чувствуешь?
— И все же он чуть не совершил убийство, — угрюмо напомнил Макс.
— Но ведь не совершил же. — Я пожала плечами и толкнула входную дверь. — Вот найдем того, кто это сделал, с ним и будем разбираться.
Порыв ветра отбросил волосы с лица, а Макс торопливо застегнул куртку. Ну да, он же у нас пока теплокровный.
— А как быть с тем, что он знает о вампирах? — спросил племянник.
— Это уже не проблема. Я немного подредактировала его воспоминания.
— Он забудет обо всем?
— Слишком много событий, такое забыть нельзя. И насильно из памяти не вытеснишь. Но я подправила его память так, что он будет считать все, что связано с Герасимом и с сегодняшней ночью, просто снами. Яркими, пугающе реальными, но всего лишь снами. А сны имеют обыкновение быстро забываться.
— Но как быть с остальными готами? — заволновался Макс. — Им же все известно о вампирах?
— Им известно о Герасиме, а не о нас, — поправила я. — Так что пусть живут.
Я махнула рукой проезжающему «хаммеру» — как его только занесло в такую глушь?
— Не остановится, — заметил Макс.
Я усмехнулась. Куда денется? Я слишком устала за сегодня, чтобы искать такси. Придется немножко надавить на случайного водителя, чтобы он забыл о том, что торопится домой, и согласился отвезти нас на другой конец Москвы.
«Хаммер» затормозил напротив нас.
— Садись, — я кивнула изумленному Максу, — провожу тебя домой, чтобы ты больше не влип ни в какие неприятности. А впрочем, — в машине я передумала, — время уже позднее, поехали-ка к нам, там и переночуешь. Чего Машу зря будить? Тем более она думает, ты на съемках с Никитой, и волноваться не будет.
Макс согласно кивнул, и я продиктовала водителю другой адрес.
12
— Значит, мы вернулись к тому, с чего начинали, — подвел итог отец, выслушав мой отчет. — Этот мальчик не имеет отношения к смерти Герасима, и наши поиски придется продолжить. Какие идеи?
— У нас все готово к вампирской вечеринке, — встрепенулась Вера. — Продуман сценарий, выбрано оформление.
— Продолжим ловлю на живца? — уточнил Никита.
— А что нам еще остается? — поторопилась поддержать идею дочери Тамара. — Не ждать же, пока он перебьет нас поодиночке?
— Но ведь пока не перебил, — вмешалась я. — Значит, Герасим ему ничего не сказал.
— Герасим был нем, если ты помнишь. Он никому ничего не мог сказать, — с укором напомнила Лидия.
— Это нас и спасло, — заметила я.
— Но он мог написать наши имена! — возразила Инна.
— Сомневаюсь, — усмехнулся отец. — Грамоте он так и не удосужился выучиться. Хотя я и упустил Герасима из виду в последние года три, не думаю, что за это время что-то изменилось.
Лицо Инны вытянулось. Она родилась в то время, когда Герасима уже рассчитали, и совсем его не помнила.
— Он что, не умел читать и писать? — поразилась она.
— В начале прошлого века это не было редкостью. Извозчики поголовно были неграмотными, — пояснил отец. — А потом Герасим уже не видел в этом толка. Газеты он не читал, писать письма ему было некому. Да и тяги к учебе за ним никогда не водилось.