Скандал в вампирском семействе

Набокова Юлия

— Санечка! — раздался из комнаты звонкий Зоин голос-колокольчик. — Ты вернулся!

А вот и она сама. Уже успела переодеться в бирюзовую кофточку с умопомрачительным вырезом и короткую джинсовую юбочку, которая выставляет напоказ ее длинные стройные ноги. Ну, ноги, положим, у меня тоже не подкачали. А вот остальное… Я мысленно отметила достоинства соперницы, которым мне нечего противопоставить. Кожа Зои — сияющая, нежно-розовая, как цветок в букете невесты. Мне, чтобы добиться такого оттенка, нужно втереть слой тонального крема да еще пуховкой с пудрой пройтись. А у нее все свое, натуральное. Румянец Зои — природный, прелестный, цвета румян «Клубничное воскресенье» от «Ланком». Только свой не тускнеет, не стирается.

Свой расцветает на скулах алым цветком от взгляда любимого, становится ярче от поцелуев.

— Саня… — С лица Зои сползла улыбка, яркие безо всякой помады губы недовольно поджались. «Это еще кто такая?» — можно прочесть в ее глазах, и никакая телепатия не требуется.

Буш льнул к ногам Зои, всем своим видом выражая симпатию к гостье и умоляя ее выставить меня за дверь. А ведь я еще собиралась приютить это осиротевшее пушистое отродье!

— Зоя, это моя девушка Лиза.

Ох, я бы вечность отдала за то, чтобы это было правдой. Глаза Зои потешно распахнулись, рот приоткрылся, румянец прилил к щекам свекольными пятнами, сделав девушку похожей на героиню Инны Чуриковой в сказке «Морозко». Вот только мне было не до смеха. Я старалась лишний раз не вдыхать, чтобы еще больше не обезуметь от ее запаха. Кровь Зои — настоящий нектар. Молодой, игристый, настоянный на уверенности в себе, на понимании своей привлекательности, на радости юности. С той горечью, что течет в жилах потенциального убийцы Коляна, и не сравнить. Все равно что сравнивать дешевый скисшийся портвейн с коллекционным французским шампанским.

— Солнышко, а это моя однокурсница, Зоя. — Пальцы Алекса сжали мой локоть, возвращая в реальность.

«Солнышко» — это он мне?! Ах да, в лифте же мы договорились, что я сыграю ревнивую подружку, чтобы Зойке неповадно было в следующий раз устраивать баню в квартире Алекса.

— С легким паром! — холодно улыбнулась я.

Мои ноздри нервно дрогнули. Я-то знаю, что от жажды, но пусть думают, что от ревности.

— А ты не говорил, — растерянно промямлила Зоя, — что у тебя есть…

— …однокурсница! — закончила за нее я и впилась взглядом прокурора в довольное лицо Алекса. Хоть бы сделал вид, что ему не по себе! Или он собирается стравить нас в драке, а сам завалится на диван с попкорном и будет ждать, кто кого одолеет?

Алекс пожал плечами, мол, что говорить-то? Есть и есть.

— Хороша ли была водичка? — вежливо поинтересовалась я у Зои. — Как искупалась?

— Хлорка хлоркой, — с вызовом выпалила она. — Чего ж в ней хорошего?

— А пойдемте чай пить! — вмешался Алекс, чтобы не допустить кровопролития.

— Да… — радостно начала Зоя.

Ну уж нет! Пытку Зоиной кровью я больше не выдержу. Я пристально взглянула на девушку, и та торопливо пробормотала:

— Да мне домой уже пора!

Зоя маленьким вихрем пронеслась по коридору, запрыгнула в туфли, стащила с вешалки плащик — и была такова.

— Что это с ней? — Даже Алекс не ожидал, что Зоя так легко сдастся. — Хлорки, что ли, хлебнула?

Я ответила Алексу невинным взглядом, позволила снять с меня куртку и юркнула в ванную. Заперлась на щеколду, чтобы отдышаться, и тут же задохнулась. Запах Зои заполнил ванную, впитался в полотенце, небрежно брошенное на корзину с бельем. Длинный светлый волос повис на раковине, еще несколько волосков запутались в водостоке. А эта Зоя — изрядная неряха, сердито подумала я, стряхивая ее волос с раковины.

Зеркало еще было запотевшим. Я провела ладонью по стеклу, стирая туманную дымку, и вздрогнула.

Мои глаза были черными космическими дырами, как у Лидии, когда она однажды не пила крови три ночи. В Лондоне, где мы тогда жили, объявился охотник. Была убита близкая подруга Лидии, леди Агата — светская красавица с фарфоровой кожей и королевскими манерами родом из восемнадцатого века. Лидия была так напугана, что заперлась в доме и не отпускала от себя мужа. Мне тоже пришлось поголодать одну ночь, но на вторую я улизнула через черный ход — жажда была сильнее страха. Лидия тогда продержалась три ночи, потом жажда взяла свое, а вскоре мы уехали из Лондона, чтобы не гневить судьбу. И теперь у меня были глаза той, полубезумной от голода Лидии.

Разве это голодное чудовище должно отражать зеркало в ванной Алекса? Зачем, зачем я вообще сюда пришла? Зачем я надавила на Зою, чтобы спровадить ее?

Кого я хочу обмануть? Мне никогда не стать Зоей — живой, теплой, невинной, наивной, которая смотрит на Алекса пылким взглядом юности, чьи губы знают вкус йогурта и сливочного чизкейка, а не насильно отнятой крови, в чьем чреве может зародиться новая жизнь — то, чего я никогда не смогу дать Алексу. Между нами может быть только короткий роман сродни курортному. И никогда в моей проклятой вечности не будет ни каникул у моря, ни южного загара на коже, ни перламутрового колечка на пальце. А уж тем более — свадебной фотографии, обручального кольца и медового месяца с Алексом. Подсознание, вмешавшись в мои сны, сыграло со мной злую, бессердечную шутку. Как я могла в нее поверить? Как я могла хотя бы на один вечер допустить, что смогу притвориться обычной девушкой? Да меня ломает от запаха Зои! Если бы девушка осталась здесь еще на пять минут, я бы уже не смогла сдержаться — накинулась бы на нее на глазах у Алекса, превратившись из красавицы в чудовище, в монстра из ужастиков…

— Лиз! — Алекс деликатно постучал в дверь, и я кожей, даже через разделяющую нас перегородку, почувствовала исходящее от него тепло. Прижаться бы к нему сейчас всем телом, согреться жаром его кожи, хоть на мгновение почувствовать себя живой. — Чайник закипел.

— Я сейчас.

Дождавшись, пока Алекс вернется в кухню, я торопливо протерла зеркало, которое вновь покрылось влагой. Мне все-таки удалось взять себя в руки, и тьма откупила от моего сердца, а зрачки уменьшились, перестав быть черными дырами. Надеюсь, у Алекса есть кофе. Только его запах может перебить соблазнительный аромат крови Зои, который все еще витал в воздухе, смешавшись с ароматом ее туалетной воды «Дольче вита».

При виде меня Буш, с важным видом восседавший на табурете, зашипел и бросился из кухни, стараясь не коснуться меня ни шерстинкой. А ведь неспроста история подобранного на улице кота насторожила меня в прошлый раз: уж очень этот поступок не вязался с образом охотника. Охотники агрессивны по своей природе, им только дай повод подраться или выпустить пар. Неважно, на ком — на собаке, ребенке, женщине, вампире. Только поднимая руку на женщину, они в душе понимают, что ведут себя скверно, а убийство вампира в их сознании сродни подвигу. Алекс не такой. Он никогда не замахнется на женщину, не ударит лежачего, не сможет пройти мимо того, кто нуждается в помощи, будь то бездомный кот или перепуганная девушка. И уж конечно он не пронзит колом бессильного вампира. Скорее он будет биться с ним насмерть, защищая чью-то жизнь.

Он смелый, сильный, великодушный, настоящий…

— Чай, кофе? — обернулся ко мне Алекс.

— Кофе, — с облегчением выдохнула я и заледенела при виде ножа в его руке. — Что ты собираешься делать? — напряженно уточнила я.

— Колбасу порежу, сделаю бутерброды.

Если он сейчас порежется и я увижу хотя бы кровинку…

— Дай мне. — Я осторожно забрала нож из его ладони. — А ты займись кофе.

— Ну ладно. — В его глазах заплясали смешинки, губы расползлись в улыбке.

Чудак! Думаешь, я хочу тебе понравиться, поэтому прикидываюсь хозяйственной? Да я просто боюсь, что вцеплюсь тебе в глотку, если увижу только каплю твоей крови… А ты все объясняешь понятными тебе причинами. Неудивительно, ведь ты не знаешь, что находишься в одной клетке с хищником.