Скандальная графиня
Шрифт:
– Вот бы поглядеть на выражение его лица!
– И я был бы не против. Но конец истории в любом случае всех нас порадует: злодей либо сбежит из страны, либо покончит со своей жалкой жизнью. Если Селлерби предпочтет уехать за границу, ваш брат, обнаружив место убийства и свидетелей, найдет способ заставить его предстать перед правосудием.
Джорджия присела на диван, силясь унять дрожь.
– Теперь все кажется мне еще более правдивым и ужасным. Да, он спланировал убийство Дикона, а потом и Ванса. Он отравил Ванса, сидел и невозмутимо смотрел, как тот в
Дрессер подошел и взял ее похолодевшие руки в свои, большие и теплые.
– Да, он поистине омерзителен, а вы такая же его жертва, как и ваш супруг. – Подняв Джорджию с дивана, Дрессер сказал вдруг: – Я нарушаю свое слово! – И крепко обнял ее.
Еще некоторое время она дрожала, но вот тепло его тела согрело ее, и она прильнула к нему всем телом. И тут она решила все.
– Дома, – прошептала она.
Дрессер нежно погладил ее по спине.
– Ты хочешь домой? Куда именно?
Она подняла лицо и взглянула ему в глаза.
– Нет. Ты мой дом.
Дрессер склонился и бесконечно нежно поцеловал ее. И Джорджия ответила на поцелуй, словно черпая в нем силу и вновь становясь собой.
Вдруг она отстранилась от Дрессера.
– Я тоже нарушаю свое слово. Увы, я законченная эгоистка, но хочу, чтобы ты всегда был со мной. Мне нужно, чтобы ты всегда был рядом, чтобы ты был моим мужем и самым драгоценным моим другом. Пожалуйста!
Она увидела в его глазах и радость, и обещание, и блаженство.
– Это я должен умолять тебя. Но мне нужно сначала кое-что тебе рассказать.
– Рассказать? Ты меня пугаешь.
– Мне надо кое в чем тебе сознаться. – Он подвел Джорджию к кушетке, настолько маленькой, что сидеть на ней можно было, лишь тесно обнявшись. – Ты наверняка недоумевала, почему твоя матушка задумала эту фальшивую помолвку.
– Ну… она подыгрывала отцу, желающему во что бы то ни стало сохранить Фэнси Фри.
– Ты права. Правда, игра не совсем такова, как ты подумала. Да, твой отец решил во что бы то ни стало сохранить Фэнси Фри и взамен предложил мне тебя.
– Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Тогда, в Эрне, сразу после скачек, он предложил мне взять тебя в жены, с богатым приданым, – в обмен на Фэнси Фри.
– Нет, не могу в это поверить!
– Разве я стал бы тебе лгать? Тогда он попросил тебя спуститься к обеду лишь затем, чтобы я увидел «товар лицом».
Джорджия в ярости вскочила с кушетки.
– Он не имел никакого права так поступать! Я свободна и имею право выйти замуж за того, кого сама изберу.
– Видимо, твой отец иного мнения.
– Он ошибся! – почти прорычала Джорджия. – О, как он мог?
– Не злись чересчур сильно. Полагаю, он был слишком обеспокоен твоей судьбой. Тогда ты многого не знала и не была в состоянии осознать масштаб скандала вокруг твоего имени, но твои родители прекрасно все понимали. Они боялись, что высший свет будет к тебе чересчур
– Обуздывать?
– Знаю, знаю. В тот момент я испытал сильнейшее искушение влепить кулак в его толстый нос.
Вообразив эту картину, Джорджия сдавленно хихикнула. Дрессер улыбнулся:
– Его наверняка ввело в заблуждение мое лицо – я кажусь куда более свирепым, чем на самом деле.
Джорджия все еще была отчаянно зла, но уже пыталась шутить:
– Легко могу себе представить эту картину. Папенька полагает, будто он сам Господь Бог – по крайней мере в том, что касается его семьи. И не важно, сколько лет его чадам и какой титул они носят. Стало быть, чтобы спасти от позора, меня надлежало выдать за злобного тирана, который заточил бы меня в девонских пустошах и жестоко наказывал за неповиновение.
– Притом за того, кто ввиду своей бедности прельстится твоими деньгами.
Джорджия прищурилась:
– И ты, разумеется, прельстился? Пустился во все тяжкие, лишь бы заполучить солидный куш?
– Только не выдумывай лишнего! Я прельстился тобой, в этом сознаюсь. Меня потрясла твоя красота и тотчас же сразила твоя доброта. Ведь ты при первой встрече взглянула мне в лицо не дрогнув.
– Обнаружить испуг было бы позором.
– Понимаю. И все же не многие на твоем месте смогли бы так. Я приехал в Эрне, увидел тебя и был покорен, но и мечтать не мог о таком сокровище и никогда не взял бы тебя в жены против воли – даже если бы отец нашел способ тебя принудить. – Он вновь привлек к себе Джорджию. – Но я с радостью женюсь на тебе, любовь моя, сразу же, как только ты увидишь Дрессер-Мэнор.
– Почему?
– Это не Брукхейвен, Джорджия. Это обветшалое поместье, оно в полнейшем запустении. Ты должна понимать, на что идешь, выбирая меня в мужья.
Джорджия была напугана и даже не пыталась этого скрыть, однако сказала:
– Тогда поедем туда, и как можно скорее. И если там предстоит много работы, то мы решим, с чего лучше начать.
Дрессер нежно прижался щекой к ее волосам:
– Надеюсь, ты не переменишь своего мнения, когда увидишь все своими глазами. – Вдруг он отстранился, держа ее за руки, потом и руки отпустил. – Надеюсь, вслед за всем этим безумием настанут безмятежные дни и ты сможешь спокойно принять решение, без страха и тоски.
– Какой ты благородный, – жалобно сказала Джорджия. – Моего решения ничто не переменит. Видишь ли, вся беда в том, что я жить без тебя не могу, ужасный ты человек, и если нам предстоит жить в хлеву – да будет так!
Засмеявшись, Дрессер подхватил Джорджию и закружил в воздухе, но она нечаянно задела носком туфельки вазу, которая, пролетев по воздуху, метко угодила прямо в оконное стекло.
Он бережно опустил Джорджию на пол, и они уставились друг на друга, словно нашкодившие школьники. Заслышав шаги, Дрессер стремительно распахнул двери, и в комнату вбежала служанка, а следом чета Торримонд.