Скандальная графиня

Беверли Джо

– Наверняка они решили поесть на ферме – уверяю тебя, они этим наслаждаются. Еще бы, еда на свежем воздухе кажется вдвойне вкуснее!

Джорджия рассказала подруге о том, как они с Дрессером ходили в таверну пить эль, а затем понемногу рассказала о прочих их общих с Дрессером увеселениях. Но не обо всех. О ночных приключениях она умолчала. Кроме, пожалуй, одного.

Она поведала Лиззи о том, как Дрессер явился навеселе и раненый, как легко отнесся к своим ранениям, которые на самом деле оказались пустячными.

Джорджия созналась, что ворвалась в его спальню и увидела его в одной ночной сорочке.

– Ах, Джорджи, как это дурно с твоей стороны, – сказала Лиззи, явно потешаясь над подругой. Ей забавно было, сколь неловко пытается скрыть подруга свои чувства к Дрессеру.

– У него очень красивые ноги, – сказала Джорджия и, к собственному изумлению, покраснела до ушей.

– Возможно, тебе следует сочинить о них милое стихотворение, – отозвалась Лиззи с улыбкой.

– Его зовут Хамфри… Только не смей так его называть!

– Уверена, в Средние века это имя считалось весьма благородным.

Джорджия уже готова была поведать Лиззи о своих ночных подвигах на ниве страсти, но, слава богу, явились мужчины, разрумянившиеся от свежего воздуха и простой вкусной еды.

– Я заходил к себе в комнату и нашел там письмо от вашего брата, Джорджия, – сказал Дрессер, убедившись, что двери плотно закрыты. – Ему довольно легко удалось найти людей, которые помнят мертвое тело, скорее всего это был Ванс.

– Дрессер! Я ни слова не говорила об этом Лиззи!

– О, тогда примите мои искренние извинения, миссис Торримонд.

– Нет-нет, – ответила сконфуженная Лиззи. – Так вы утверждаете, что сэр Чарнли Ванс мертв?

– Полагаю, мне следует кое-что тебе объяснить, любовь моя, – сказал Торримонд.

– Совершенно справедливо, – сказал Дрессер и подал Джорджии едва заметный знак, означающий, что сейчас следует оставить супругов наедине.

– Но почему? – шепотом спросила она, когда они вышли в коридор. – Что за тайны?

Дрессер хмыкнул:

– Ну… есть одна деталь. Пойдемте в кабинет.

– Ну что за глупости! Поговорим у меня. – И Джорджия чуть ли не силком потащила Дрессера к себе в комнату, где плотно закрыла двери. – А теперь рассказывайте. И перестаньте хмуриться. Видите, я вам доверяю: уверена, что вы не наброситесь на меня диким зверем.

– На вашем месте я не был бы столь уверен в моей добродетели. – Глаза Дрессера озорно сверкнули. – Впрочем, к делу. Есть одна деликатная примета, при помощи которой Перри удалось разузнать о безымянном покойнике, выловленном из реки год назад. Чарнли Ванс обладал поистине чудовищным по размерам мужским достоинством.

Джорджия нахмурилась:

– Чудовищным достоинством? А-а-а, так вы про его огромный член. Дикон рассказывал об этом, на эту тему даже рисовали карикатуры… На одной из них к члену Ванса прикреплен флаг.

Дрессер осуждающе покачал головой:

– Вы

самая информированная из всех невинных барышень.

– Но я вовсе не невинна.

– Ну, теперь вы уже не столь невинны, как были прежде. Но не будем сейчас об этом. Итак, ваш брат пишет, что из реки выловили тело человека, одетого лишь в рубашку и бриджи. К поясу у него был привязан мешок с камнями, но тело все же выбросило на берег во время отлива. Тогда решили, что это самоубийца: люди порой привязывают к телу груз, чтобы быстрее пойти ко дну.

– Как это ужасно! В каком отчаянии надо быть!

– Разумеется, никто тогда и не подумал, что это может быть убийство, а осмотреть тело на предмет следов отравления никто не додумался. И он был погребен как самоубийца в безымянной могиле на неосвященной земле.

– Итак, теперь у нас есть доказательство, – сказала Джорджия. – Но достаточно ли этого, чтобы обвинить Селлерби в убийстве?

– Увы. Любой мало-мальски дельный адвокат заявит, что Ванс так переживал, заколов вашего супруга, что предпочел свести счеты с жизнью. Но тем не менее уверенность в правдивости нашей версии это нам прибавляет.

– И что же происходит сейчас?

– Ввиду отсутствия прямых улик ваш брат задумал некую фальсификацию. Это будет письмо, написанное Вансом и врученное доверенному лицу перед самой дуэлью. В нем говорится, что если с ним что-то случится, то письмо надлежит передать верховному судье. В письме – подробное описание заговора.

Джорджия была потрясена:

– Но это… это же подло! Хотя и прекрасная мысль! Поразить злодея его же оружием! Если пойдет слух, что Ванс мертв… Погодите! Ведь письма не существует…

– Уже существует. Итак, Ванс передает кому-то – назовем его, скажем, Гермес – некое письмо. После дуэли Ванс исчезает, но Гермес уверен, что он бежал за границу. Сегодня же, когда все вокруг шепчутся о том, что Ванс умер, Гермес считает своим долгом дать письму ход. Он – а в данном случае ваш брат – отсылает письмо анонимно в собственные руки лорду Мансфилду, верховному судье.

Джорджия смотрела на Дрессера, затаив дыхание.

– И что же? Что должно произойти?

– Такое обвинение, даже предъявленное графу, весьма серьезно. Вероятнее всего, Мансфилд вызовет Селлерби для объяснений.

– Но Селлерби станет все отрицать, и делу конец! – Но вдруг она ахнула: – А вот если бы кто-нибудь его предупредил, он мог бы, заметавшись, совершить какую-нибудь серьезную оплошность.

– Теперь я вижу: коварство у Перриманов в крови! Да, Селлерби каким-либо способом будет предупрежден, к тому же узнает, что известно, где именно был умерщвлен Ванс. Ваш брат пока не отыскал это место, но непременно его найдет. Селлерби узнает также, что есть свидетель, видевший их там с Вансом накануне убийства, а именно в день дуэли.