Скандальная репутация

Нэш София

Страдание, отразившееся на ее лице, никого не могло оставить равнодушным.

– А если у вас будет ребенок?

– Нет, я никогда не беременела. Алфред постоянно повторял, что это моя вина. Его первая жена и ребенок умерли при родах.

В уме Люк прокручивал бесчисленные возражения и тут же их отбрасывал; слишком легко, как ему подумалось. Он протянул руку и вытащил из прически Розамунды заколку, каким-то чудом еще державшуюся в блестящих черных волосах.

Ее глаза следили за его движениями, и вдруг расширились от страха.

Люк сразу отдернул

руку.

– Ничего не получится.

Розамунда схватила его за обе руки и положила их на свои плечи.

– Нет, – сказал герцог, – вы боитесь даже прикосновений. Полагаю, все остальные составляющие процесса близости с мужчиной испугают вас еще больше.

– Люк! – взмолилась она. В каюте повисло молчание, нарушаемое только плеском волн, бьющихся о борт судна, и скрипом мачты.

Услышав свое имя, слетевшее с уст Розамунды, Сент-Обин понял, что сделает все. Он знал, что найдет способ избавить ее от воспоминаний о супружестве. Он сделает это непременно, даже если ему потребуется целый день, ночь, неделя, месяц. Он подарит ей удовольствие, покажет сладостный путь. Для этого ему вполне хватит опыта и самонадеянности.

– Полагаю, для начала вам следует усвоить несколько простых правил навигации, если можно так сказать, – сказал герцог, предложив Розамунде сесть на скамью. – Первое из них заключается в следующем: вы капитан в этом… отчаянном путешествии. – Его губы скривились в усмешке. – Теперь второе: вы должны провести меня через все рифы, говоря о том, что вам нравится, а что неприятно. И немедленно сказать мне, когда надо остановиться, в какой бы точке маршрута мы ни находились. И третье. Я не стану использовать руки, пока вы сами не направите их в то место, где вам хотелось бы их чувствовать.

Глаза Розамунды округлились.

– Боюсь, я не поняла последний пункт.

Но теперь Люк уже был на своей территории.

– Скоро поймете.

Герцог присел перед скамьей, где сидела Розамунда, на корточки и приготовился ждать. Мышцы его бедер ныли от напряжения, желание становилось болезненным.

Но он только пожирал Розамунду глазами и не предпринимал никаких действий.

Медленно, очень медленно она наклонилась вперед, неуверенно и осторожно, словно птичка, желающая склевать зернышко, но опасающаяся сделать это, потому что оно лежит слишком близко от притаившейся кошки. Закрыв глаза, Розамунда хотела поцеловать его в губы, но в последний момент отклонилась от курса и неловко ткнулась ртом в щеку.

Люк едва не закричал.

Чтобы снять напряжение в ногах, он изменил положение и опустился на колени.

Конечно, миссис Берд может думать, что владеет ситуацией, и лишь опытный в плотских утехах человек сразу поймет, кто здесь главный.

Не приходилось сомневаться, что она не знает, что делать.

– Прикоснитесь ко мне, Розамунда.

Она осторожно погладила его по голове. Ее пальцы скользнули к шелковой ленте, стягивающей волосы Люка. Она развязала ее, и длинные вьющиеся пряди рассыпались по его плечам.

Робкая улыбка совершенно преобразила лицо этой девочки-женщины, сделав ее похожей на невинную школьницу. Теперь все будет хорошо, Люк в этом не сомневался.

– Что, черт возьми, вас так внезапно развеселило?

– Ваша прическа.

– Если скажете, что я выгляжу как женщина, мне придется вас убить.

Розамунда рассмеялась.

– Не могу представить никого менее похожего на женщину. Пожалуй, больше всего вы похожи на пирата. Просто… – Она задумчиво накрутила черный локон на палец.
– …я всегда мечтала о таких красивых кудрях.

– Ах, вот оно что!

– Вы никогда не носили короткую прическу? – полюбопытствовала Розамунда.

– Носил, но только одному человеку в мире я позволял меня стричь. – Едва герцог произнес эти слова, на него нахлынули детские воспоминания о матери. Обычно он не позволял себе этого.

– И кто был этой Далилой Самсона?

Люк постарался вернуть голосу легкость и насмешливость.

– Я всегда считал: в мужчине должно остаться немного тайны, чтобы возбуждать любопытство женщины, – медленно сказал он. – Но я расскажу вам об одной игре, которую постоянно затевал в море Брауни. Он обещал королевский паек на все время рейса тому, кто сумеет заставить меня подстричься.

– Ну, насколько я понимаю, ни один матрос так и не получил награды?

– В моей команде глупцов нет. Никто даже не пытался.

Держа руки за спиной, Люк наклонился, вытащил последнюю шпильку зубами и положил ей в ладонь.

– Можно? – шепотом спросил он. Розамунда кивнула.

Он нежно поцеловал ее запястье – полоску прозрачной кожи с бьющейся под ней синей жилкой. Задержав там на несколько мгновений свои теплые губы, он начал целовать прикрытую рукавом руку, постепенно двигаясь к шее. – Моя борода доставляет вам неприятные ощущения?

– Нет, – ответила Розамунда, едва дыша.

– Что теперь? – Люк вдохнул исходящий от ее волос запах лавандового мыла.

– Помню, вы сказали, что инициатива должна быть моя, но, честно говоря, я не знаю, что надо делать, – призналась Розамунда. – Мой муж никогда…

– Ш-ш-ш, – прервал ее Люк. – Мы поступим иначе. Я буду предлагать, а вы – соглашаться или нет, если это покажется вам неприемлемым.

Розамунда уткнулась лицом ему в грудь, обхватив руками за плечи. Создавалось впечатление, что она не может смотреть ему в глаза, когда он говорит такие вещи. Несмотря на это, герцог мог бы побиться об заклад на последний фартинг, что ей в жизни не приходилось слышать ничего приятнее.

– Я предлагаю, – нежно произнес Люк, – поцеловать тебя, попробовать на вкус. Всю тебя. А потом, если тебе понравится, посмотрим, как быть дальше.

– А мне что делать? – испуганным шепотом спросила Розамунда.

– Что хочешь. Возьми на себя управление и больше никогда не сомневайся в своих навыках. – Ей совершенно не обязательно знать, что он нарушит это правило тысячу раз или даже больше.

Несколько мгновений оба не шевелились, и герцог даже удивился собственной выдержке.