Скандальная женитьба
Шрифт:
Герцог засмеялся:
— Ты с ума сошел? Аудиенция у короля станет твоей гибелью, Ламборн. Он вряд ли сможет защитить тебя от Георга, когда ты будешь стоять в его личных покоях.
— Я знаю.
Кристи смотрел на него с таким выражением, словно он действительно был сумасшедшим, и Джек опасался, что его друг прав.
— Но почему? Зачем рисковать всем, что ты имеешь, а возможно, и жизнью?
— У меня нет выбора, — просто сказал Джек. — Это… связано не со мной, а с другим человеком.
Изучающе
— Понимаю. С той красоткой в коридоре, не так ли?
Джек кивнул и быстро прибавил:
— Это не то, о чем ты подумал. Это наименьшее, что я могу для нее сделать, учитывая ее бедственное положение.
Он рассказал Кристи презренную историю связывания рук, о залежах сланца, о неминуемом разорении женщины и ее сестры-инвалида. Но умолчал о своей любви к Лиззи, о том, как ему было невыносимо так жестоко отвергнуть ее, как это почти убило его и какую боль он до сих пор чувствует в душе.
Он также умолчал о том, как много думал в последнее время об отце, его жестокости, неуважении к матери, как боялся, что и сам мог быть способен на это, ведь он еще ни разу не был влюблен.
Он просто сказал, что чувствует себя обязанным поговорить с королем от имени Лиззи.
Друг внимательно слушал, а когда он закончил, Кристи встал и налил обоим виски. Потом чокнулся с Джеком, проглотил свою порцию и спросил:
— Ты знаешь, что это может разорить тебя?
— Или убить. Да, — ответил Джек.
— Я не способен понять человека, который пренебрегает своим титулом, обязанностями, поместьем, семьей, и все ради женщины. Это не поддается логике.
— Не могу не согласиться, — мрачно произнес Джек.
— Ну хорошо. Я попробую, — нехотя сказал Кристи. — Но скандал продолжается, и это канун парламентской сессии. Надо очень постараться, чтобы получить аудиенцию.
— Спасибо, Кристи. Я перед тобой в долгу.
— Чертовски скверное дело просить друга, чтобы тот смотрел, как тебя вешают, — проворчал Кристи, вставая.
Чертовски скверное дело быть повешенным, с усмешкой подумал Джек.
Вернувшись, Гэвин увидел в холле красивую молодую женщину, похожую на Ламборна. Он поклонился.
— Добрый день, сэр. Вы, должно быть, мистер Гордон, — сказала она. — Я леди Фиона Хейнс, сестра графа.
— Леди Фиона, для меня большое удовольствие познакомиться с вами, — ответил Гэвин.
— Вас не было дома, — улыбнулась она. — Вы первый раз в Лондоне?
— Да. И увидел сегодня много удивительного.
— Правда? И что же вы увидели? — спросила леди, как ему показалось, с интересом.
Гэвин с улыбкой кивнул в сторону коридора.
— Возможно, я мог бы рассказать вам об этом за чаем. Если вы не заняты.
Леди Фиона взглянула на часы в холле.
— Думаю, у меня есть несколько минут.
И она, улыбаясь, пошла с Гэвином в одну из многочисленных гостиных.
Глава 35
Будь у Лиззи веревка, она бы связала Гэвина и бросила в стенной шкаф. Что за самонадеянность — идти в высшее общество Лондона, словно они часть его! Неужели он не понимает, что их там засмеют?
Каким-то образом ему удалось получить у леди Фионы приглашение на званый ужин в качестве ее гостей. Лиззи упиралась, но Гэвин настаивал, чтобы она тоже присутствовала.
Ей вообще не хотелось никуда выходить, а тем более встретиться с кем-либо, даже отдаленно имеющим отношение к Джеку. Она весь день то кипела от ярости, то приходила в отчаяние, вспомнив, как он с ней обошелся. Хотя ей следовало бы радоваться, что здесь он предстал в своем настоящем виде. Да, он совершенно прав, он был именно тем, кем она сочла его, когда впервые увидела: безнравственным, презренным распутником.
Джек воспользовался ее несчастьем, и она безрассудно отдалась человеку, который мало что мог дать ей взамен. Хуже того, он просто играл с ней, а она, дурочка, тоже стала распутницей.
Но больше всего Лиззи угнетало другое. Она хотела любви, страстной, всепоглощающей. Хотела ее сильнее безопасности, которую мог дать ей Гзвин. Хотела ее больше жизни, но все надежды, связанные с единственным человеком, кто способен ей это дать, рухнули.
Теперь она, сломленная, использованная, должна появиться в лондонском обществе.
Лиззи тупо готовилась к выходу в свет, надев свое лучшее платье, другого, подходящего для подобного вечера, у нее просто не было. Но платье, которое она считала раньше таким красивым, сейчас казалось ей невзрачным.
Тем не менее она смотрела в зеркало, наблюдая за горничной, которая пыталась сделать ей прическу, и сожалела о том, что несколько месяцев назад отрезала волосы. В Торнтри их некому было укладывать, а ей не хотелось ими заниматься, как и всем другим, что приходилось делать в течение дня.
Пока Люси, закусив нижнюю губу и наклонив голову, изучала ее завитки, Лиззи сняла жемчужное ожерелье и протянула ей.
— Возможно, это поможет.
— О да!
Люси вплела жемчуга в волосы, подобрав локоны и оставив две-три пряди изящно спадать на шею.
— Будет очень красиво, мэм. — Она полюбовалась своей работой. — Принести вам шаль?
Для тепла у Лиззи была только шаль, которую она носила в Торнтри.
— Нет, спасибо. Я надену плащ.