Скандальная жизнь настоящей леди
Шрифт:
Чаппи открыл сейф. Они все собрались, чтобы заглянуть внутрь. Симона увидела бархатные мешочки, кожаные кошельки, еще один сейф, пару дуэльных пистолетов в футляре, плюс столбики гиней и пачки фунтовых банкнот.
– Входная плата за соревнование Клэр, – объяснил Харри. – И призовые деньги.
– Жаль, что мы – честные люди, – произнес Дэниел, потянувшись за пачкой писем, перевязанных бечевкой.
Харри увидел, как Симона разглядывает алмазное ожерелье, лежавшее отдельно в углу сейфа.
– Думаю, Клэр узнает его.
Симона отскочила назад.
– Я не думала
Губы Харри искривились в гримасе. Дэниел почесал затылок.
– В самом деле, я никогда не сделала бы ничего столь бесчестного!
Дэниел потер ухо, а Харри нашел в кармане мятный леденец.
– Конечно же, нет, любовь моя. Ты только притворяешься продажной женщиной. Это не одно и то же.
Он и Дэниел разложили украденные письма на столе Горэма, подсчитывая число страниц, чтобы они могли положить такое же количество в фальшивый сверток. Дневник немного отличался по размеру от любого из тех, что принес Дэниел, но они согласились, что, вероятно, Данфорт не заметит разницы, когда Горэм вручит ему эту книгу.
– Как вы собираетесь доказать, что они принадлежат ему?
– Горэм вспомнит, кто попросил вернуть их, после того, как я упомянул ему про них. Но не имеет значения, ошиблись ли мы насчет Данфорта. Самое важное то, что мы забрали материал для шантажа.
Симона была уверена, что Данфорт виновен. Напыщенный кретин обращался с Сандари как с рабыней, и даже ударил ее.
– Ему должно быть предъявлено обвинение.
– Сыну герцога? В этой жизни такого не произойдет. Осмелюсь сказать, что его ждет что-то вроде частного возмездия, если у нас будет доказательство.
Дэниел сжал кулаки. Сэр Чонси изучал острый инструмент в своей руке. Харри выглядел мрачным.
Симона хотела знать, что они собираются делать с оригиналами. Она посмотрела на камин.
– Не следует ли нам сжечь их?
Харри покачал головой.
– Мы собираемся отвезти дневник обратно к его настоящей владелице, и убедить ее уничтожить его. Письма отправятся к жертвам, у которых пытались вымогать деньги, к тем, кто в первую очередь совершил глупость, написав их. Таким образом, у них будет доказательство, что никто не сможет скомпрометировать их этими письмами. Уповаю на Господа, что они сожгут их раз и навсегда.
Он вручил новую пачку писем и дневник, перевязанные старой бечевкой, Чаппи, чтобы тот положил их в сейф.
Дэниел засунул оригиналы в седельную сумку и вздохнул.
– Думаю, что я уже проложил колею по дороге в Лондон. А ты уверен, что не хочешь поехать в этот раз сам, Харри? Фидус смог бы побывать там и вернуться в мгновение ока.
– Ты знаешь, что не меня, ни Фидуса пока не должны видеть в Лондоне. Отправляйся.
Дэниел снова вздохнул на пути к окну.
– Я вернусь ко времени бала завтра вечером, мисс Ройяль. Помните, что вы обещали мне танец.
– Я помню. С нетерпением жду этого момента.
Дэниел усмехнулся, почесал подмышку и вылез из окна.
– Могу я тоже попросить танец? – спросил сэр Чонси.
– Только если вы не будете наступать мне на ноги.
Он рассмеялся.
– Все это часть маскировки, моя дорогая. Часть
Харри закрыл окно, а затем убедился, что стенной сейф и книги расположены точно так же, как было до них.
– Полагаю, что на этом вечер мы закончили, – проговорила Симона, теперь ощущая себя разочарованной, когда другие ушли, и развлечение закончилось.
– Вовсе нет, – ответил ей Харри. – Мы должны быть убедительными, не так ли? И я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что быстрое совокупление на коврике у камина – это лучшее, на что я способен. В конце концов, у меня есть репутация любовника, о которой нужно заботиться.
Симоне не хотелось думать о его репутации или о его прошлых завоеваниях. А вот о коврике у камина…
– И о твоей, – продолжал Харри. – Эти повесы должны знать, что ты можешь удерживать интерес мужчины целую ночь. – Или неделю, месяц, всю жизнь – но он не произнес этих слов. – Кроме того, это кожаное кресло кажется мне чертовски удобным.
– Ты… ты собираешься вздремнуть в библиотеке лорда Горэма?
– У меня нет намерения спать, моя дорогая. Ты присоединишься ко мне?
– В кресле?
– Как ты думаешь, что собирались делать здесь Клэр и Горэм – читать книгу?
– Нет, он сказал, что они собирались обсуждать планы для бала. И голосование.
– И ты поверила ему?
– Нет, я подозреваю, что Клэр собиралась замышлять новый способ манипулирования Горэмом, чтобы изменить подсчет очков. Или это, или они собирались практиковаться в танцах для конкурса, который состоится завтра вечером.
Одна его губа изогнулась, а затем он широко улыбнулся, показав ямочки, которые Симона обожала.
– Нет, это не то, что они собирались делать. Поверь мне, любовь моя, это просто неправда.
Харри потянул ее в сторону большого кожаного кресла, сел и усадил девушку на колени.
– Но если нам нужна практика, так почему бы не потанцевать?
– На кресле?
Он заглушил ее протесты поцелуями.
Что это был за танец. Сплошные водовороты, вращения, вихри; быстро и медленно, тихо и громко. Большей частью он был настойчивым, гораздо больше, чем потребность выиграть любые скачки, любое соревнование. У Симоны кружилась голова, она задыхалась и вертелась – а ее ноги ни разу не коснулись земли. Ей хотелось, чтобы танец продолжался вечность, но Харри остановил музыку до того, как стало слишком поздно останавливаться. Она знала, что было что-то большее, другой вид крещендо [39] , но на данный момент было достаточно и этого. Симона сомневалась, был ли когда-либо более увлекательный вальс, или более удовлетворенная девственница.
[39]Крещендо (итал. crescendo, сокр. cresc., буквально – увеличивая), в музыке постепенное увеличение силы звучания.