Скандальный брак
Шрифт:
– Роды отняли у девочки много сил, она маленькая, а ребенок крупный.
Джорджина отмахнулась, даже не взглянув на своего внука.
– Лучше бы ей поскорее выздороветь. У нас на нее планы.
Конечно, Эви была в курсе планов мачехи. С того дня, когда родилась Линни, она услышала об этом достаточно. Еще ребенком она поняла, что мачеха возложила все надежды и мечты на свою дочь. Красота и изящество Линни подняли бы их от уровня незнатных дворян до привилегированных слоев высшего общества. Само собой разумеется,
– Делайте все, что сочтете необходимым, - мачеха извлекла набитый монетами кошелек из складок юбки.
– Теперь можете уйти.
Нахмурившись, акушерка мрачно посмотрела на Эви.
– Вы мне кажетесь более разумной. Пошлите за мной, если кровотечение не…
– Мы уже выслушали ваши рекомендации, - прервала акушерку Джорджина.
– Теперь уходите.
Пренебрежительно фыркнув, акушерка собрала свои вещи и открыла дверь спальни. Снаружи, в холле, стоял отец. Когда акушерка вышла, он ступил внутрь.
– Ну что, мы уже закончили с этим?
Как будто роды - это не больше, чем выполнение грязной работы по дому.
– Иди сюда, Генри, - Джорджина пихнула младенца ему в руки и слегка отряхнула юбки, словно, подержав внука, она каким-то образом испортила свой наряд.
– Забери его. Надеюсь, ты помнишь адрес.
Ослабев, Линни откинулась на кровати и неразборчиво прошептала:
– У меня есть сын.
– Это не имеет никакого значения, - отрезала ее мать, вновь пристально посмотрев на мужа.
– Генри, избавься от этого.
Этого. Вкус горечи наполнил рот Эви.
– Отдай его в детский приют, и, ради Бога, сделай это так, чтобы никто тебя при этом не увидел.
– Нет, - возразила Линни и, оперевшись на локти, попыталась приподняться на кровати.
– Я хочу подержать…
– Замолчи!
– лицо Джорджины от гнева пошло пятнами.
– Мы уже решили, что будем делать. Я не допущу, чтобы ты окончательно разрушила свое будущее, Линни! Ты поняла меня?
Линни упала обратно на кровать, тихие рыдания сотрясали ее тело.
Сердце Эви тяжело билось в груди в отчаянном ритме, когда отец повернулся к двери. Ее руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Это было неправильно. Она думала о Пенвиче - обо всех одиноких, забытых детях. О промозглых студеных зимах. О еде, которой всегда не хватало… И эти дети даже не были сиротами, просто они были никому не нужны. Что ребенку Линни придется вытерпеть в детском приюте? Неизвестно даже, выживет ли он?
Бросившись вперед, она схватила отца за рукав.
– Папа, пожалуйста. Не делай этого.
Эви умоляла его теми же словами раньше, но о другом. Когда он отсылал ее в Пенвич. Тогда они не поколебали его.
Отец
– Посмотри на него, - умоляла Эви.
– Он - твой внук.
Его взгляд смягчился.
– Генри, - предупредила Джорджина ядовитым тоном.
– Даже не думай.
Эви с надеждой наблюдала, как изменилось выражение его лица, оно посветлело и стало более расслабленным.
– Мы не можем сделать этого!
– прошипела Джорджина.
– Мы будем опозорены! Не только Линни, а все мы. Не состоящая в браке женщина, родившая ребенка, все равно что шлюха…
– А что, если его мать состояла в браке, - быстро вставила Эви, прежде чем отец смог переметнуться снова на сторону жены.
– Как это возможно?
– возразила Джорджина.
– Глупая девчонка, да ведь каждый знает, что Линни никогда не была замужем…
– А я, - выпалила Эви, прижимая руку к сердцу.
– Что, если это буду я?
– Да!
– Линни опять приподнялась на кровати.
– Эви только возвратилась из Барбадоса. Никто не знает, что она была вынуждена отправиться домой после того, как тот ужасный человек напал на нее. Она может сказать, что встретила там кого-то, они поженились, и после его смерти она вернулась пожить со своей семьей.
– Абсурд. Кто поверит в подобные россказни?
– Джорджина в раздражении скрестила руки на груди.
– И зачем нам втягивать себя в такие неприятности, когда можно просто подкинуть ребенка в…
– Потому что он - наш внук, - прервал мачеху отец таким твердым и решительным голосом, которого Эви никогда прежде не слышала.
Джорджина моргнула.
– Генри, что ты говоришь?
– Это может сработать. Эвелина может вырастить ребенка. Как вдова, - под ворчание ее мачехи отец вручил Эви шевелящийся сверток, прошептав на ухо:
– Помни, ты сама сделала свой выбор.
Эви кивнула, в ее горле образовался ком, когда она внимательно посмотрела на ребенка, на которого она только что заявила права.
На руках у нее ребенок упокоился. Казалось, что его ясные темные глаза отыскали ее лицо, и замерли, вглядываясь в него со странной проницательностью. Словно узнавая ее.
– Но это же просто глупо! Если правда когда-нибудь выйдет наружу, мы все будем изгнаны из высшего общества, мы станем персонами нон-грата… В особенности ты, Эвелина. Тебе все время придется быть настороже. Никто не должен даже заподозрить, что нам есть что скрывать!
Эви коснулась щечки ребенка кончиком пальца, спрашивая себя, ощущала ли она когда-либо что-нибудь настолько мягкое, настолько чистое и невинное.