Скандальный развод
Шрифт:
— А ты, я так посмотрю, умом не отличаешься.
Титов на дурацкое заявление не отвечает. У него только приподнимаются брови. Поза же остается прежней — расслабленной, самоуверенной.
— Предупреждения хороших людей совсем не слушаешь.
Я холодею, тоже смотрю на Вадима. Дико хочу сейчас же узнать, о чем говорит Кирилл, но не рискую.
Титов пожимает плечами. Делает шаг чуть ближе к Кириллу. Зачем-то тянется к его галстуку, поправляет, смотрит в глаза:
— Я уже в том возрасте, кода угрозы, подобные твоим, больше веселят, чем пугают. Но ты можешь
Вадим подмигивает Кириллу, хлопает его по плечу, хотя в этом жесте нет ни черта от дружественности, скорее это тоже попытка унизить.
Дальше Титов разворачивается, не забыв прихватить за локоть меня, и тянет в сторону входа в здание.
После проверки документов мы движемся по довольно узкому коридору суда.
Я снова волнуюсь, но стараюсь это скрывать.
Когда останавливаемся у одной из дверей, всё же спрашиваю у Вадима:
— Он угрожал? Тебе? — По телу расползается липкий страх. Потому что угрозы Кирилла — это не пустой звук. И потому что они могут возыметь эффект. А если Вадим откажется от дела... Даже думать об этом не хочу.
Вадим играет на моих нервах, но сейчас это не злит. Какое-то время смотрит просто перед собой, потом только с ухмылкой на меня:
— А что? Если бы знала, старалась бы с ужинами лучше?
Я понимаю, что это не ответ, а нежелание отвечать серьезно, но просто не успеваю настоять на нормальном объяснении.
Нас приглашают в зал заседаний.
Оказавшись внутри и заняв стол напротив Субботина с его свитой, я изо всех сил стараюсь вникнуть в происходящее и как можно лучше разобраться, кто что говорит и чья позицию выглядит более убедительной.
Сидящие вокруг Субботина мужчины то и дело переговариваются шепотом — между собой и с ним. Мой адвокат же ведет себя так, будто совершенно во мне не нуждается. Он ни разу не склоняется к моему уху. Ему это, кажется, не нужно. Ну или я для него настолько бестолкова, что это кажется бессмысленным.
— Ваша честь, в прошлом заседании мы подавали ходатайство об истребовании договора, на основании которого была совершена сделка по отчуждению акций, принадлежащих моей подзащитной.
Вставший Вадим обращается к женщине-судье, которая выглядит совсем не погруженной в процесс. Она лениво листает папку с документами, вяло и редко кивая.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не попросить её быть более внимательной. Понимаю, что это глупо, но от решения этой женщины зависит судьба дела моего отца.
Страшно думать, что из-за чужого нежелания разбираться, Кирилл может победить.
— Было дело, представитель истца. Подавали. Судья кивает и смотрит на Вадима с легким прищуром. У меня в голове снова глупые мысли: господи, только бы не оказалось, что у них когда-то что-то было и он её бросил. Если так — она же может мстить.
Понимаю, что накручиваю себя, но успокоиться действительно сложно.
Закрываю ненадолго глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Когда открываю —ловлю взгляд Кирилла. Он усмехается.
Берет в руки телефон и что-то печатает. Мой тут же отзывается
Приподнимаю его с колен и смотрю на экран:
«Сдавайся, женушка.. Ты же сама понимаешь — он только трындеть умеет, а на деле приведет тебя к провалу»
Злость распирает. Я не отвечаю. Блокирую телефон и испепеляю ухмыляющегося Кирилла взглядом.
Трындеть — это как раз о нем. А в Вадима я верю. Потому что больше мне ничего не остается.
— Копию договора мы получили. Вы тоже, уверен. Но в нем не указан номер доверенности, на основании которой сделка была совершена от имени истца. Мы также подавали ходатайство о приобщении материалов нотариального дела.
— И это было, — судья снова кивает Она продолжает выглядеть абсолютно незаинтересованной, а меня прямо-таки трясет. Я понятия не имела, сколько всего мы уже сделали. Точнее сделал Вадим для меня.
— Но как следует из пояснений привлеченного, заверявшего сделку, нотариуса —предоставить его нет возможности, так как архив удивительным образом сгорел.
Вадим замолкает, а я накоНЕЦ-ТО ВИЖУ На Лице женщины хотя бы какие-то эмоции.
Она смотрит на Вадима, усмехается.
— действительно, удивительным... Эти архивы горят, как склады макулатуры
— Не говорите.
В тот самый момент, как Вадим и судья улыбаются друг другу понимающе, я ловлю себя сразу и на ревности и на надежде.. Боже, неужели она на нашей стороне?
Или это вообще не так работает?
— Уважаемый... — Судья опускает взгляд в лежащие перед ней материалы, читает из них, потом смотрит уже на мужчину, который сидит в свите Кирилла. — Артур Семенович, а как это вы так удостоверяете сделку, напрочь игнорирую правила нотариального делопроизводства? С каких пор у нас у нас в договорах не указывают реквизиты доверенности?
Даже я понимаю, что вопрос это риторический, но ответа судья всё равно ждет. Тот самый Артур Семенович (как я понимаю нотариус со сгоревшим архивом), встает и что-то мямлит. Неубедительное и жалкое. Скорее всего Кирилл оплатил этому человеку все неудобства. Надеюсь только, что хотя бы деятельностью своей он дальше заниматься не сможет Не навредит еще кому-то кроме меня.
Пользуюсь тем, что Вадим снова сел, кладу руку ему на колено и сама наклоняюсь к уху.
— ЕГО за это посадят? — спрашиваю, помимо воли сжимая ногу через ткань. Вадим немного кривится. Еле-заметно мотает головой.
— Нет, к сожалению.
— вот черт.
Ругаюсь тихонько, Вадим улыбается. Поворачивает голову, смотрит пристально. Он расслабленный, на кураже. Ничего не боится. И я этим бесстрашием заражаюсь.
Самоуверенностью — любуюсь.
— Кровожадная какая.
Он в шутку журит меня, но ответить не дает. Прижимает палец к губам и поворачивает голову снова в сторону ответчиков.
Там как раз встал один из адвокатов, надулся и на безумно серьезных щах объясняет:
— ваша честь, но мы хотели бы обратить ваше внимание, что отсутствие реквизитов доверенности в договоре само по себе не является основанием для признания его недействительным.