Скандинавский детектив. Сборник
Шрифт:
— Собирал вещи?
— Похоже. Прислуга, к сожалению, не знает, сколько всего было в доме чемоданов, но ей кажется, что двух не хватает. И потом, нет обеих машин. Ни «кадиллака»…
— Его мы нашли. Какой марки вторая машина?
— Красный спортивный «феррари». Эта семейка может себе позволить дорогие удовольствия.
— Деньги были ее.
— Ах, черт! Ну, в таком случае он испарился на ее «феррари», и если верить любопытному соседу, то в начале четвертого утра.
— Свидетель — в три часа ночи? Невероятная удача.
— Да как сказать. Старикашка слышал, как «феррари» выехал из гаража, развернулся и помчался в сторону города. Он говорит, что у него особый звук, и совершенно прав.
— А он не может, случайно, определить на слух, кто сидит за рулем?
— Нет, вот тут-то и самое слабое место. Он может только утверждать, что «феррари» всегда водил Хенрик Турен — жене, наверное, казалось, что машина слишком быстрая. Ну что, узнать регистрационный номер и объявить в розыск?
Кристер задумчиво разглядывал тяжелую красную штору на противоположной стене. Куда может направиться Хенрик Турен в роскошной красной машине?
— Да, но только очень осторожно. Надо в первую очередь проверить утренние рейсы из аэропорта Арланда. Ты пока оставайся там.
Он положил трубку и неожиданно спросил:
— Что за этими шторами? Меня это заинтересовало еще вчера.
— Как что? — удивилась Аста Арман и отодвинула одну из штор.— Платья. Новая осенне-зимняя коллекция. Конечно, чудовищно эгоистично с моей стороны говорить об этом в такой ситуации, но если я не успею ее подготовить и представить модели своим закупщикам в установленный срок, моя фирма окажется на грани краха.
— Не волнуйся. Сегодня тебе и твоим сотрудникам, конечно, работать не дадут, но наши ребята действуют быстро и старательно, так что скоро все снова будет в твоем полном распоряжении. Скажи, чем занимается Хенрик Турен?
— Он бизнесмен — во всяком случае, был до женитьбы на Веронике. Теперь, я думаю, он занимается в основном ее делами — их хватает по горло. Но точнее сказать не могу, потому что с состоятельными людьми как-то не принято говорить об их состоянии. Это правда, что он… что он сбежал?
— Боюсь, что да.
— Возможно, поехал искать Веронику. Он, наверное, волнуется…
— Он уложил свои вещи и взял с собой два чемодана.
Она закусила губу, как ребенок, которому сделали замечание, но тут же воскликнула:
— Может быть, он поехал в Мальме? Он вполне мог предположить, что она уехала в Мальме. Вообще-то они постоянно живут именно там.
— Слушай, сколько у них домов? Шикарная вилла на Лидинге, усадьба отца в Смоланде, а теперь еще Мальме. Что это такое и где это находится?
— Отцовскую усадьбу Вероника сдала в аренду много лет назад — ее первому мужу там не нравилось. Вместо нее они купили Мальме — чудесное живописное старинное поместье неподалеку от Вингокера.
— За это время ее нынешний муж мог трижды съездить в Вингокер и вернуться обратно.
На всякий случай он все же набрал код и номер в Мальме, только чтобы убедиться, что никто не берет трубку.
С тяжелым вздохом комиссар Вик разрешил дать сенсационную новость в средства массовой информации. Отправившись в управление криминальной полиции, он оставил инспектора Дэвидсена охранять ателье мод, и, к величайшему удовольствию последнего, там тут же стали происходить незначительные на первый взгляд, но очень любопытные события.
Палле устроился у двери и осматривал инквизиторским взглядом каждого входящего. Он понимал, что это наивно, однако по-прежнему надеялся, что ему удастся в один прекрасный день разгадать тайну убийцы, заглянув ему в лицо. Разве не разумно было бы предположить, что человек, совершивший двенадцать часов назад ужасное преступление, которое вскоре станет известно на всю страну как «убийство ножницами», может выдать себя как терзаемый угрызениями совести или неестественно наигранной невинностью в глазах?
Тем не менее пока его надежды не оправдывались. Хорошенькая русая Мария еще не оправилась от шока и то и дело заливалась слезами, седая портниха держалась спокойно и сдержанно, затем появилась сама Аста Арман, взбудораженная и расстроенная, но ни у одной из них он не мог прочесть в глазах того чувства вины, которое искал. И когда он наконец открыл дверь и обнаружил за ней взъерошенную девицу с виноватым лицом, то даже не удостоил новый персонаж взглядом и пропустил мимо ушей сбивчивые объяснения.
— Ну вот, опять я оскандалилась! Опять проспала — в третий раз за две недели! Мне ужасно стыдно. Мария меня убьет, уж это точно.
— Тихо, — шикнул на нее Палле, который уловил какой-то звук над их головами.
— А ты кто такой, черт возьми?
На этот раз очки на Би были в оправе цвета морской волны, а глаза, которые они обрамляли, недовольно сверкнули.
— Почему ты торчишь здесь и меня не пускаешь? Я жутко тороплюсь, понятно?
Но веселые детские глаза Палле тоже умели иногда метать молнии, и Би тут же умолкла.
В тишине стали отчетливо слышны шаги наверху — кто-то мягко ступал на резиновых подошвах, медленно спускаясь по лестнице. Постепенно показались коричневые замшевые туфли, коричневые брюки, бежевый пиджак в узкую полоску, голубая рубашка без галстука и подбородок, украшенный каштановой бородкой.
— Жак! — воскликнула Би. — Ну ты нас и напугал! И что ты вообще тут делаешь в такую рань?
Палле Дэвидсен добавил еще один вопрос, который, несмотря на видимую простоту, прозвучал почти угрожающе: