Сказ о купце Като из Рыбацкой Бухты
Шрифт:
–Это подождёт. Скажите, что с отрядом? – Като вцепился Йохану в ногу.
–Всё, как и говорил Рим. – Печально улыбнулся Йохан, аккуратно разжал пальцы Като и присел рядом. – Все живы, хоть вас изрядно потрепало. Рим цел, с уцелевшими разбирает упавшую застреху 10 .
–Как!? Скала обвалилась? Что с Катей и остальными? – Като вспомнил ночные события.
–Они в порядке – вход не завалило, а потому не волнуйтесь. Екатерина сейчас с волшебником днюет, ваш товарищ купец там же. – Йохан вздохнул. – Признаюсь, магу сильно досталось – уж очень сильное заклинание навёл.
10
Застреха –
–Совсем плохо? – Като вспомнил скрючившегося Джани и не заметил, как из глаз хлынули слёзы.
–Время покажет. – Йохан участливо сжал руку Като. – У нас прекрасный лекарь, а на Засеке есть хороший врач из Гидрел. Я думаю, всё обойдётся.
–Вашими словами. – Всхлипнул Като и глубоко вздохнул.
–Ваш дозорный Хуса, кстати, тоже здесь – в лазарете. – Йохан поднялся. – Велия, как южанин себя чувствует?
–Уснул, наконец.
–Вот и отлично, не будем его беспокоить. – Йохан снова присел рядом с Като.
–А как Надея? Я видел, как он упал.
–Господин Вальтер Надин сейчас не в лучшем душевном состоянии, но, в целом, здоров. – Сказал Йохан, подмигивая.
–Не понимаю. – Потерялся Като.
–Вы, видимо, тоже ещё в себя не пришли, но так знайте: господин Вальтер Надин, купец Третьей Гильдии и, по велению судьбы, ваш спутник сейчас поправляется в отдельной палатке по соседству. К сожалению, события этой ночи сильно повлияли на молодого человека, и он сейчас в сильном умопомешательстве, а потому я приставил к нему солдата и обеспечил покой.
–Ага. Начинаю припоминать. – Като почему-то почувствовал большое облегчение. – А как же его сопровождающие?
–Господин начальник конвоя досточтимый Филит, и его подопечный Литург, к сожалению, погибли в бою, а храбрый Алидий сейчас прикомандирован к нам.
Като привстал, подперев бок локтем, затем, перевалившись на живот и согнув колени, приподнялся. Йохан помог ему встать на ноги.
–Я бы хотел увидеть друзей. – Сказал Като.
–Понимаю. Но прежде вам не помешало бы поесть. – Йохан подал знак стоявшему у выхода из палатки солдату. – Степной курут 11 , конечно, не из отборных яств, но прекрасно утоляет голод.
11
Курут – сухие молочные шарики из сузьмы. Сузьма – отжатый из сыворотки катык. Катык – кисломолочный продукт из сквашенного в специальных условиях молока.
Като увидел спящего на циновке Хусу. Правая рука южанина покоилась на перевязи, мизинец левой был зажат между двумя дощечками, однако, других видимых повреждений не было, и островитянин мирно посапывал.
–Спасибо вам, Йохан.
–Я рад помочь друзьям Рима.
Не успел Като спросить, что же связывает этих двоих, как шторка палатки распахнулась и вошёл солдат, неся миску белых шариков из солёного теста и глиняный кувшин. Снаружи в прохладный полумрак палатки ворвался дневной свет, и знакомый голос всё также звал неведомую Анну.
Наскоро перекусив курутом, Като первым делом навестил Джани и остальных. Палаточный городок разбили посреди загона, укрепив обвалившимися камнями стену и расчистив лог. Джани лежал в отдельной палатке рядом с палатой лекаря. На входе его встретил Виктор и Като сразу понял, что дело плохо. На доброе лоснящееся лицо Виктора прошедшая ночь наложила свой скорбный отпечаток: полные щёки блестели чернотой от копоти и слёз, по большому, круглому подбородку вдоль линии губ бардовым цветом запеклась полоска крови, и под слезящимися глазами набухли чернильные мешки. Подбитое ухо придавало Виктору нелепый и жалкий вид, и сам он будто потерял всю свою моложавую мощь, сгорбился и втянул плечи.
–Как он? – Спросил Като, подойдя к другу.
–Тяжело. – Ответил Виктор, посмотрев куда-то в сторону от Като.
–Войти можно?
–Не надо. Катя не даст. – Сказал Виктор и заплакал. Като обнял друга и легонько подвинул в сторону.
–Крепись. И не такое случалось. А я всё же зайду.
Обожжённый юноша лежал в дальнем углу палатки, прикрытый от шеи до пояса кусками холстины. У его ног сидела на коленях Катя, напротив полулежал, опёршись на локоть, Рим. Как только Като открыл штору и вошёл, Джани застонал. В дневном свете Като на мгновение увидел опухшее лицо умирающего. «Тихо, тихо, милый», – прошептала Катя, поглаживая ногу Джани. Как только в палатке восстановился полумрак, освещаемый слабо тлеющим каганцем 12 , Джани успокоился, и Катя посмотрела на Като. В этом взгляде мало что осталось от девичьего задора, Като прочёл в нём лишь боль и холод.
12
Каганец – открытый светильник в виде блюдца, плошки.
–Уходите. – Приказала она.
–Катя, я только о здоровье справиться. – Начал оправдываться Като.
–Вон отсюда!
–Като, давайте оставим их ненадолго. – Сказал Рим и подтолкнул Като к выходу.
Рядом с палаткой рыдал Виктор, а Като с Римом молча смотрели за разбором завалов.
–Как наши в ущелье? Никого не завалило? – Спросил Като без особого интереса.
–Дети и женщины целы. Старики вроде тоже, а вот мужчин много в бою полегло. – Тихо ответил Рим.
–Я хотел поблагодарить Вас и Вашего друга. Он лихо всё устроил, это уж нельзя не признать.
–Дома Глицинии и Ромашки много раз бились рука об руку, и Йохан из тех людей, кто не забывает об этом. Дома погибли – дружба осталась, умрут друзья – умрёт и дружба. – Като посмотрел на Рима и отметил ту же ночную печать: от солдатской выправки не осталось и следа и лицо старика покрыла паутина скорби.
–За Надею поблагодарите его от меня.
–Вальтер, Като. В имперских землях его зовут Вальтер. Так и передайте ему. – Рим опустил голову. – Хотя, думается мне, Вы ему ничего не объясните. Его разум, похоже, окончательно вышибло из головы.
–И всё же я постараюсь. – Като со стыдом признался себе, что хочет побыстрее уйти подальше от этого скорбного места. – Прошу, найдите какую-нибудь работёнку Виктору – он совсем раскис.
–Хорошо. И ещё одно. Мы снимаемся завтрашним утром, а потому поторопитесь с Вальтером – после Засеки нам ни к чему лишний обоз.
–До встречи, Рим. Виктор, не распускайся тут.
Като отошёл от палатки в глубь лагеря, когда до его уха долетел властный голос Рима: «Виктор, согрей и принеси свежей воды. Найди лекаря, пусть приготовит перевязочный материал. Как найдёшь, дуй к ручью – у нас кончается лёд.»