Сказ о Владе-Вороне

Кузнецова Светлана Владимировна

— Остановись! — голос главного волхва, Златоуста, прогремел, когда до первых языков пламени оставалось не более трех шагов. Влад застыл не столько из почтения, сколько от неожиданности: не бывало раньше такого, чтобы ритуал прерывали.

Волхв подошел к Владу, за плечо его ухватил и от костра отбросил:

— Прочь!

Народ зароптал.

— Не нужно ему ни тайное имя, ни благословение наших богов, ни слово княжеское! Не просто

так собачий вой по всему городу идет уж третий день, а вороны облепили все маковки. Давно заприметил я колдуна злого, в Киеве промышляющего. Из-за него мор средь курей пошел, а у коров молоко скисло прямо в вымени. Только не думал я, будто ворог притаился в княжьем тереме, — и глянул так, что Влад отступил еще на шаг. Не было у Златоуста больше глаз человеческих, из них смотрела на Влада гладь колдовского озера, очень похожая на то, что заволокло небо, а в глубине мертвенно-болотные огни мерцали и заманивали.

— И то верно! Зачем чужаку благословение наших богов? — выкрикнул кто-то, и наваждение тотчас развеялось. Увидел Влад напротив себя страшного всклокоченного мужика, а вовсе не потустороннее чудище, дышать сразу стало легче, да и оторопь пропала.

— У него наверняка свои имеются! — поддакнул дородный купец, стоявший недалече от волхва.

Глянув искоса, рассмотрел Влад улыбку, растянувшую губы князя. С торжеством тот смотрел, довольный случившимся. Наверняка, именно он подговорил Златоуста учинить гнусность.

«Странно лишь, что волхв послушал, прогневить богов не испугался, — подумал Влад, — или действительно заподозрил колдовство черное?»

— Чужак, прости хосподя, — прибавил еще кто-то и сплюнул под ноги.

На него тотчас зашикали, кто-то развернулся и дал в глаз охальнику, посмевшему оскорблять богов родных обращением к чужому византийскому божеству, но ни Владу, ни волхву не было до возникшей в задних рядах драки никакого дела.

— Ничего дурного я не творил, — ответил Влад.

— Но силу колдовскую отрицать ведь не станешь?

Имелся в том вопросе немалый подвох. Скажи Влад: «Буду отрицать», Златоуст найдет способ заставить его проявить себя, а там быстро на лжи поймает и вмиг припомнит все злодейства, произошедшие в Киеве за год, а то и раньше. Затем в голове всплыли слова Кощея, и Влад, выдохнув с облегчением, произнес:

— Если и есть во мне сила, то с волховской она не связана, не колдун я, в том ручаюсь.

— Зато оборотень, — волхв насупился, широкие кустистые брови сошлись на переносице, и от его фигуры повеяло стылым холодом, словно из могилы, хотя стоял он по-прежнему напротив костра.

Однако вместо страха, на который Златоуст наверняка рассчитывал, ощутил Влад ярость. Та сама собой в груди вспыхнула, озноб отгоняя. Может и лишил его Кощей своей защиты, но в лесу он находился под охраной Лешего.

— Ни разу, Златоуст, не ловил ты меня за руку, — ответил Влад с обычно несвойственной ему дерзостью. — Так и не наговаривай!

— Назови мне имя свое истинное! Чародеи его при рождении получают и забыть не могут! — потребовал тот.

Словно прозвенело в воздухе, ледяной ветер продрал до костей, тонкая рубаха на груди заиндевела, но на том все и кончилось. Не было такого, как с Кощеем в детстве: не только выпаливать не подумав, но и желания не возникло сказать заветное имя.

— Раз промолчал, то ошибся ты, Златоуст. Нет у него тайного имени и не было никогда, — произнес князь. — Оставь мальчишку в покое, а ты, Влад, не держи на нас зла. Ты ж мне, почитай, приемный сын.

— Ошибаешься, князь!

Не случалось раньше такого, чтобы Златоуст князю перечил. По толпе снова ропот прошел.

— То означает — вошел ворог чужеземный в полную силу. У них не как у нас: не с божественного благословения дар исходит, а потому что время проявиться ему наступает, начало берет он от черной душевной сути! — воскликнул волхв, бородой тряхнув и кулаки стиснув.

Влад чуть не каркнул, словно находился в птичьем, а не в человеческом обличии.

— Ты, волхв, наверняка можешь меня одним взглядом в бараний рог скрутить, — проговорил он гневно. — Да только оскорблять себя я не позволю никому!

— Ты никак хочешь силами помериться? — нехорошо прищурился Златоуст.

Похоже, того он и добивался.

— Нечем и незачем мне с тобой мериться! — ответил Влад. — Но имя свое доброе отстоять мне теперь необходимо, так ведь?

«Вот же дурень…» — прошелестело-прозвенело в воздухе.

— Так, — кивнул волхв, и на губах у него заиграла тонкая самодовольная улыбка, будто хотел он именно этих слов, расставлял словесные силки, сплетал западню, а Влад и вступил в нее обеими ногами.

— Тогда назначай испытание, Златоуст, — чувствуя, как шагает в пропасть, произнес Влад. — Коли пройду, все твои оговоры мороком рассеются и больше не станешь ты заступать мне дорогу и козней строить, иначе покарают тебя боги.

Улыбка у волхва растянулась еще шире.

— Ну смотри… — прошипел он и закричал громогласно: — Слышал ли ты, народ честной, принимаешь ли сии условия?

Раздался одобрительный гул. Златоуст поклонился князю:

— Согласен ли ты, отец родной?

— Согласен, — откликнулся тот.

— В таком случае, Влад, сын Олега, держи ответ перед самими богами, — бросил волхв и отошел в сторону. — Ступай. Пройди через пламя. Коли прав — не погибнешь.

«Как все же интересно судьба складывается, — подумал Влад, — только недавно думал ведь о сгорании».