Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
— Давно на свете живу, а ни разу не видел, чтобы вороны блевали от вида падали, — заметил Кощей. Голос хриплым и злым показался, последовавший за высказыванием смешок ударил в спину, будто камень.
— Послушай!.. — взмолился Влад.
— Уже наслушался тебя вдосталь, помолчи, — проворчал Кощей и оборотился к лесу: — Покуражился я здесь, прими же молодые кости и не держи зла.
Как только договорил, разверзлась под Настасьей земля, вобрала тело да впитала кровь. Владу почудилось,
— Щедрый подарок, — проговорил он, скрипучим голосом, от одного звука которого у Влада сердце замерло, а по крыльям будто ледяной иглой провели. — Молодая баба, уд узнавшая, да срок не доходившая. Ай, щедр ты, царь, на подарки.
Кощей и бровью не повел.
Старичок ему в ноги поклонился, бородой землю подмел, крякнул по-утиному и нехотя спросил:
— Может, чего нужно-надобно?
— Птенца неразумного видишь? — Кощей качнул головой в сторону Влада и приказал — Привечай, в обиду не давай ни человеку, ни птице, ни зверю.
— Чтобы в моем лесу да на птицу вещую и оборотня сильного кто позарился? — старичок аж руками всплеснул. — Напраслину возводишь, Кощей!
— Предупреждаю.
— Мне уходить отсюда не хочется, места больно славные, а уж если сам ты за мальчишку дурного вступаешься, то… — видимо, слова у старичка закончились, он лишь сильнее заплескал руками и замотал косматой головой. — Уф-фу-фух!..
Перья у Влада сами собой встопорщились. Карканье вырвалось из клюва помимо воли.
— Хорошо. С этим выяснили, — произнес Кощей, внимания на него не обратив. — Убийцу отпустил?
— Обижаешь, — вздохнул старичок. — Не люблю тех, кто руку на слабого поднимает. Ворог твой, почитай, третий круг уже по тайным тропам наворачивает. Сам из лесу не выйдет, эй-ей!
— Третий? — усмехнулся Кощей, Владу ничего не сказал, но протянул руку. — Самое время.
Тот взмахнул крыльями, прыгнул в воздух, аккуратно уселся на локоть Кощея, перебрался на плечо и с трудом отогнал желание спрятать голову под крыло. Если бы умел в вороньем обличие, краской бы залился от клюва до хвоста.
Старичок усмехнулся:
— Что, паря, стыдно?
— Очень, дедушка, — признался Влад со всей искренностью, на какую только был способен.
— Годков тебе сколько, птенчик?
— Когда осень в зиму ступит, перейду и я порог совершеннолетия, — лгать Влад не решился, да наверняка и не смог бы: не в птичьем обличии.
— Угу-угу, — покивал старичок. — А силу давно ли впервые почувствовал?
Влад вздохнул.
— Смотря что считать за проявление силы, — ответил за него Кощей, прерывая поток расспросов.
Старичок снова покивал и крякнул уважительно, а потом прямо глянул ему в глаза и произнес:
— А ты, значит, не уследил, царь? Думал ждать до егошнего совершеннолетия. Эх, заигрался ты с людьми, а свое проворонил…
Влад вздрогнул — от Кощея будто повеяло зимней стужей. Он опасно сощурился и рявкнул, впервые возвысив голос:
— Сгинь с глаз моих, Леший!
Встала столбом пыль, скрыла старичка, а затем обернулась слабым вихрем, развеявшимся почти сразу.
— Теперь с тобой, — потревоженным змеем прошипел Кощей.
Влад вздохнул, готовый наказание принять, но не удержался и спросил:
— Почему замолвил за меня слово? Я думал, ты знать меня не знаешь и видеть не хочешь.
— Возможно, и не захочу впредь, — сказал Кощей. — Меньше языком молоть и клювом щелкать требовалось.
— Но я же правду сказал! — с горечью в голосе выкрикнул Влад.
— Правду?!
Кощей ухватил его за лапу, с плеча сдернул, сжал в руках, притиснув крылья к телу, — не вырваться, не дернуться, не вздохнуть глубже разрешенного, — заглянул пристально в глаза, и Влад понял, что и отвернуться не в силах. Взгляд Кощея снова горел синим огнем.
— Я живу на свете значительно дольше тебя, — вкрадчиво произнес тот. — Познал и горе, и науки великие, полмира прошел, остальной пролетел или проплыл. Ты в сравнении со мной даже не птенец, едва вылупившийся, а яйцо.
Влад щелкнул клювом, неожиданно легко сбросив оцепенение и не испытывая ни малейшего страха, хотя Кощею требовалось лишь сильнее сжать пальцы — и не стало бы ворона. Чуть нос не размозжил: Кощей вовремя отстранился.
— Все еще считаешь, будто я людской природы не разумею? — спросил тот, предпочтя не заметить выходки.
— Не разумеешь… — прохрипел Влад. Еще мгновение назад он боялся, а теперь нет. Сердце перестало разрывать грудную клетку, а в голове возникла мысль, окончательно примирившая с действительностью: все равно идти ему отсюда некуда и не к кому.
Кощей посмотрел на него еще некоторое время для острастки и громко расхохотался.
— Шею бы тебе свернуть! — сказал он уже не таким ледяным тоном, как раньше, и Влад понял, что гроза так и не разразилась над ним в этот раз.
— Уже пытался и ничем хорошим это не кончилась, — буркнул он, хотя следовало бы язык прикусить и не каркать.
— Дерзкая тварь, — оценил Кощей и не рассердился. — Да разве ж я, если бы захотел, не избрал бы в жены кого получше?