Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы
Шрифт:
– Напрямую или через СКУНП. Или Ковальчик спутался с тем врагом, которого ему приказали ликвидировать. В любом случае, в деле замешаны силы очень высокого порядка. И мы должны знать, что это за силы и чего они добиваются.
На это брат Абрахам только вздохнул:
– Этим будет заниматься уже новая миссия.
– Которую вы и подготовите. Займитесь этим вопросом со всей тщательностью и без ненужной спешки. Думаю, пяти дней вам хватит, чтобы подготовить свои соображения по составу.
– Даже более чем! Я могу...
– Не стоит спешить, брат Абрахам! Ситуация сложная и опасная, поэтому её обсуждали на Верховном Совете[3]. Было принято решение, на время заморозить ситуацию и наши отношения с русскими. Контакт с ними можно поддерживать через их миссию здесь, что удобно для нас и неудобно для них, а политически это продемонстрирует
– Это так, сэр, но...
– ...есть и определённые издержки, – продолжил за него Великий мастер. – Поверьте, Верховный совет обсуждал этот вопрос очень долго и остро. И мы пришли к решению, которое я вам передаю. Так что работайте спокойно, размеренно, без лишней суеты. В случае каких либо вопросов и вообще по ходу работы, обращайтесь непосредственно ко мне.
На этом Великий мастер протянул Абрахаму визитную карточку.
***
Патриарх принял отца Онуфрия сразу, как будто ждал. Преподобный поцеловал подставленную на автомате руку, патриарх благословил его крестным знамением, после чего спросил:
– Как продвигаются дела у нашего блудного брата Теодора?
– Никак, Ваше Святейшество. Иногда мне кажется, что с ним мы просто теряем время.
– Вот как? Что же, в какой-то мере ты прав.
Услышав это, отец Онуфрий даже покачнулся:
– Ваше Святейшество! Но... Простите, но я пребываю в глубочайшем сомнении. – надо сказать, что церковный конрразведчик быстро взял себя в руки.
– Желаешь исповедаться, сын мой? – в глазах патриарха блеснули лукавые искры, хотя они и не изгнали общего тревожного выражения.
– Исповедаться вам – великая честь, – ответил священник с некоторой опаской. В исповедь он верил и не раскрыть душу патриарху не мог. Но, в то же время, в каждой душе есть что-то, что боишься раскрыть даже себе и одно дело, открыться перед духовником, человеком во многом нейтральным, совсем другое – перед руководителем организации, которой служишь. Но отступать было уже некуда, что патриарх и подтвердил:
– Тогда, открой мне свои сомнения.
– Я усомнился в своём задании, Ваше Святейшество. Так ли нам необходимо сотрудничать с отступниками? Тем более, что преподобный Теодор, как вы сами сказали, на самом деле не пытается найти объект. Скорее уводит нас в ненужную сторону... Разве что... моя задача тоже состоит в том, чтобы увести их в сторону, отвести Теодору глаза?
– И тебя это обижает, – констатировал патриарх. Что ни говори, а в душах человеческих он, за свою долгую жизнь и работу в сфере духовной, разбираться научился. И очень хорошо научился. – Что же, должен тебя успокоить: это тоже очень важная задача, которую нельзя поручить кому угодно. Впрочем, ты и сам должен понимать это. Также, мы работаем на своей территории, а представители сестринской церкви – на нашей. Их возможности значительно скромнее наших и связывая одну их руку, мы ограничиваем их гораздо сильнее, чем они в этой же ситуации нас. И, последнее: Твой контакт с Теодором – официальный канал связи с католиками. Если мы по этому каналу зададим вопрос, они вынуждены будут поделиться с нами толикой информации. Если они это не сделают, или утаят что-то, про что мы знаем, что они знают, у нас будет хороший повод на ответную нелюбезность, причём, возможно, в совсем другой области. Так что они будут вынуждены либо быть искренними, либо, при необходимости, промолчать в нашу пользу. Церковь устраивают оба варианта. Я рассеял твои сомнения?
– Не все, Отче. Главное моё сомнение: а так ли необходимо нам искать этого мифического царя? Ведь по сути, он никто и как только попытается выйти из этого состояния, светская власть разберётся с ним быстро и эффективно.
Вот тут патриарх задумался. Вопрос был очень серьёзный и главное: Что можно сказать Онуфрию, а что нельзя? И всё же, Его Святейшество решился:
– Сын мой! Не будь столь легкомысленным в отношении того, с чем мы столкнулись. Истинные государи, как их описывают известные нам источники, обладают чудовищными силами, главная из которых – умение влиять на людей. И даже, если он не займёт никаких официальных должностей, его след в истории, в душах человеческих будет огромен и будет влиять на ход событий ещё многие века. И вот тут мы подходим к главному. К нашей вере. Но сейчас я должен буду сказать тебе то, что мы не только никогда не говорим на проповедях,
– Никто не может быть духовником самому себе... – хрипло ответил священник. – Если вы считаете: что я достоин, просветите меня, если нет, мне останется просто веровать!
– Даже Спаситель испытывал сомнения в час испытаний... Слушай же! В вере нашей всё и дело. Вера наша особенная, она не связана с жизнью земной и даже противопоставляет себя жизни сей. Награда наша лежит после окончания жизненного пути, в тех областях, которые мы не можем ни проверить, ни исследовать. Мы должны принять нашу веру... сейчас это называется "как есть", отказавшись от всякого желания на проверку и доказательства. Главным же и единственным способом достижения награды, кроме самой веры, является страдание, ибо лишь страдание открывает врата Царствия Небесного. И не зря святыми отцами сказано: "Кого Господь любит, тому посылает мученический венец". И это тоже суть нашей веры. Но человек в массе своей слаб, человек хочет счастья и радости здесь, на земле, поэтому и отклоняется от веры, отвергает венец мученический, положенный ему Господом в награду, как только получает хоть толику свободы. Поэтому стадо наше[4] не может удержаться там, где ему положено пребывать, не будучи принуждено к этому силой. С этим, кстати и связан упадок Церкви в эпоху большевистской тирании. Не с какими-то там гонениями, которые были, скажем прямо, откровенно малы, а с тем, что большевики отказались исполнять работу псов, стерегущих стадо церковное не столько от волков внешних, сколько от стремления разбрестись из той ограды, которая определена для них Церковью. Хотя Церковь и предлагала большевикам должную идейную поддержку. Более того, они вбросили в массы очень привлекательную идею построения счастливой жизни здесь, на земле. Вот наше стадо и разбежалось. Понятно ли тебе сказанное и почему знания эти не должны иметь широкого хождения?
– Да, Ваше Святейшество. Но какое это имеет отношение к тому, что мы ищем?
– Самое прямое. Какой след оставит в ткани мироздания этот нежданный царь? Укрепит ли он правильное отношение государства к его обязанностям в отношении церкви, или наоборот, поспособствует укреплению лживых идей о не нужной совершенно свободе совести? Как минимум, мы должны знать, чего нам ждать от этого царя, как максимум, направить его в правильное русло. В своё время, Церковь заключила очень важный договор с императором Константином и это привело Церковь к величию. Возможно, настало время повторить и расширить этот опыт. И ты, сын мой, волею божией пребываешь на острие этого дела. И, запомни: наши аналитики считают, что этот самый Теодор вполне может вывести тебя на этого новоявленного царя или, как минимум, показать путь к нему. Так что твоя миссия гораздо важнее, чем просто следить за представителем сестринской, но забывшей о родстве церкви.
Отец Онуфрий проникся. Склонив голову он тихо вопросил:
– Вынесу ли? Святый отче!
– Даже Иисус сомневался, но когда настал час, он взял свой крест и понёс. Веруй и ты. А теперь ответь, известно ли тебе о склоке между нашими и английскими масонами?
– Нет, Ваше Святейшество! Я как-то не следил за этим направлением.
– Наши выставили из страны всю английскую миссию и кучу народа сверх того. Англичане взяли паузу. Подумай, не может ли это быть связано с тем, что ты ищешь? Вот здесь подробная информация, – с этими словами патриарх протянул Онуфрию папку.
– Должен ли я поделиться полученным знанием с представителем сестринской церкви?
– Думаю, это ты должен решить сам, сын мой. С учётом всего, что я сказал.
***
К большому удивлению Семёна, организовать то самое знакомство семьями оказалось довольно сложно. То Яга куда-то уматывала по своим тёмным делам, то родители заняты, то его самого плотно занимали и в Академии, и в СКУНП. В результате утрясти всё так, чтобы вывезти своих на знакомство к Яге удалось только в конце марта. Перед этой, совершенно обязательной в процессе женитьбы, операцией Семён изрядно нервничал: Как-то подействует на его родителей это волшебное место? Юсуфов уже успел объяснить ему некоторые особенности, присущие особам царской крови, которые позволили Семёну относительно безболезненно пережить первые встречи с Ягой и всем, что её окружает, но родители-то – простые люди!