Сказание о Лотаре Биче
Шрифт:
Поэма разделена на графически отделённые друг от друга сегменты, что несёт композиционную, сюжетную, хронотопическую (указывает на смену места и прошествие времени), субъектные функции. Последнее значимо для характеристики героя. Его амбивалентная натура особенно ярко раскрывается во фрагментах, поданных от первого лица: "Я здоровяк, и вам не врут, / Что кочергу свиваю в жгут. / Но лёгок птичий, / Птичий, птичий / Бродяжий нрав у Биче!"; "Душа моя совсем не зла, / Но ведьмы нет без помела. / Ах, где вырос я, / Вырос я, вырос я! / Дарит тенью бук, / Да на ветке - крюк".
В своём письме И. Гергенрёдер сообщает об общности между его "Сказанием о Лотаре Биче" и созданными им "Буколическими сказами" . Общими чертами здесь являются стилизация под фольклор, черты характера персонажей, смелость описаний любовных отношений. Ещё один общий момент лежит в области бытования текстов в печати. Ссылка на фольклор, по признанию автора, облегчила публикацию сказок. Таким же образом произошло и с изданием поэмы о Лотаре.
Наблюдается ли в "Сказании о Лотаре Биче" влияние фольклорных источников?
Этот вопрос проясняется в интервью с И. Гергенрёдером.
"Е.З.: Вы создаёте оригинальное произведение, но стилизуете его под фольклор. Указываете на источник - переводы фольклора поволжских немцев с наречия платт-дайч, но потом признаёте это мистификацией, литературным манёвром. Однако, несмотря на мистификацию, фольклорные элементы в "Сказании о Лотаре Биче" всё же встречаются. От своих матери и бабушки вы слышали народные легенды на платт-дайч. Какие-нибудь сюжеты, детали, имена из этих легенд воссозданы в "Сказании о Лотаре Биче"?
И.Г.: Мать и бабушка произносили именно "платт-дайч", а не "платт-дойч". Относительно фольклорных элементов. В историях, которые я слушал, присутствовали седовласый толстяк и коварная красотка. У меня они - Фердинанд и Хельга. Ради интереса я представлял их себе существами из потустороннего мира, принимающими человеческий облик. В "Сказании" фигурирует ревнивый муж, который, уезжая по делу, нанял художника, чтобы тот разрисовал лошадками тело молодой жены. Это из анекдота, его мне по-немецки рассказала мать. В нескольких историях появлялась хорошенькая ветреная госпожа Лизелотте (у меня она - Лизелотта). Образ матери моего героя несчастной Лотты отчасти навеян поговоркой: "Gottin, Gottin, sprach Lottin, sieben Kinder und kein Mann!" ["Богиня, богиня, - говорила Лоттин, - семь детей и ни одного мужа"]" .
Как видим, элементы отдельных образов перешли в авторское сознание И. Гергенрёдера из фольклорных жанров - к примеру, анекдота, поговорки. Заимствование касается в основном персонажных характеристик (общих контуров, номинаций), а также сюжетных ситуаций (лошадки, "указавшие" на адюльтер). Важным в объяснении И. Гергенрёдера является слово "навеян": образы действительно в большинстве своём заимствованы не прямо. Родственники автора, носители немецкой фольклорной традиции, как видим, выступают здесь своего рода сказителями: создают вариативность текстов, вносят свою долю фантазии.
О глубине стилизации под фольклор говорит тот факт, что Гергенрёдер не только использует услышанные им фольклорные ситуации и образы, но и вымышляет собственные. Так, о ситуации "кто обстриг мертвеца, тот заплатит долг в пятидневный срок", он говорит: "Это я придумал сам" .
Остановимся на сюжетно-фабульном построении исследуемой лиро-эпической поэмы. Младенец, рождённый "сухорукой" Лоттой и не признаваемый отцом, отдаётся на воспитание "старой ведьме", "горбатой Биче". Повзрослевший Лотарь и его приёмная мать наказывают сладострастного сборщика налогов, и старую Биче сжигают на костре, а Лотаря забирают в солдаты. Подвергнувшись за острый язык наказанию шпицрутенами, юноша дезертирует (начинаются его странствия). Избавившись с помощью ворожбы от преследующего его фельдфебеля (теперь призрак последнего скитается по окрестностям), Лотарь нанимается садовником в богатый дом, где судьба сталкивает его с офицером, отдавшим приказ наказать юношу шпицрутенами. Лотарь убивает обидчика (призрак последнего теперь бродит в окрестностях). Странствия Лотаря продолжаются, но уже с женой - хозяйкой усадьбы, красавицей Лизелоттой. Теперь это жизнь на колёсах - продав усадьбу, молодожёны отправляются в странствие с двумя фургонами поклажи. Они покидают родную Германию. В Польше Лотарь наблюдает драку и заступается за обиженного, который оказывается вором по кличке Козий Хвост. В процессе заступничества Лотарь побеждает Паромщика, ушибая ему гибкой лозиной пальцы. Вместе с Козьим Хвостом Лотарь и Лизелотта отправляются дальше. Козий Хвост сообщает об утопической стране. Затем в гостинице следует пространный эпизод двойного адюльтера: Лотарь/хозяйка гостиницы, Лизелотта/купец Вацлав.
При внимательном сюжетном анализе в поэме И. Гергенрёдера, на наш взгляд, обнаруживается фабула, отражающая возможную цепочку бедствий, выпавших на долю российских немцев, практически парафраз их судьбы: потеря в младенчестве матери - гибель (казнь) приёмной матери - тяжёлая принудительная служба, рассчитанная на много лет - жестокое наказание, физические мучения (причём, по иронии судьбы, Лотарь сам выбирал для шпицрутенов лозины и вымачивал их в рассоле: нередко трудармейцы, привезённые на голое место, под присмотром охранников сами строили для себя бараки и обносили их колючей проволокой) - странствия - потеря родины - мечта об утопической стране.
На наш взгляд, концептуальны образы призраков фельдфебеля и офицера. Фельдфебеля Лотарь убивает с помощью ворожбы (ворожит над его кружкой пива, и фельдфебель тонет в реке), офицера убивает серпом. На долю неприкаянных призраков фельдфебеля и офицера выпадают все мытарства, которые могли испытывать российские немцы. Гергенрёдер описывает скитания призраков в разные времена года, чтобы подчеркнуть особые мучения в холодные сезоны. О призраке фельдфебеля читаем: "В непроглядные зимние ночи / Лютый ветер ломает ивы. / В лозняке бродит сизый фельдфебель, / Вьётся по ветру космами грива. / В бородище запутались раки. / В эти ночи в окрёстных сёлах / Заливаются воем собаки"; о призраке офицера: "Только сад зацветает в усадьбе, / Налетают ночами совы. / И крадётся какой-то соловый. / Ловит щука в пруду краснопёрок, / А соловый по берегу рыщет. / Тиной, пухом облеплены пальцы - / В птичьих гнёздах он ищет яйца". Парадоксальным образом автор подчёркивает именно физические страдания бесплотных героев, которые страдают, потому что не имеют крыши над головой, голодают, мёрзнут, скрываются от людей (бродят, в основном, ночью). Таким образом Лотарю удаётся перенести свои возможные страдания на врагов. При этом в поэме обозначена обратная ситуация ("Так, может, ближнего любя, / Подставишь под дубьё себя?"), что усиливает впечатление.
Но и сам главный герой, даже счастливо воссоединившись с богатой красавицей Лозелоттой, находится в отнюдь не лёгком путешествии: "Вязкой пучится грязью дорога...".
Бродяга Лотарь вызывает презрение купца Вацлава, путешествия которого вызваны торговой необходимостью. Вацлав так говорит о хозяйке гостиницы и Лотаре: "Так неужто её заставит / Пренебречь неминуемой карой / Ветром пригнанный хмырь сухопарый".
Сам бродяга и обиженный тяжёлой судьбой человек, Лотарь заступается за всех обиженных. Особенно он жалеет бродяг:
На задворках пёс бродячий -
Рядом Лотарь плачет:
"Я костей тебе принёс,
Глянь-ка, целый воз!
Видишь, как радуюсь,
Радуюсь, радуюсь
До нежданных слёз,
Что ты счастлив, пёс?"
Лотарь вступается за любого обездоленного и обиженного: "Я и сам несусветный злокозник! / Но мне жалко убитую птицу. / Не могу я смотреть, как лисицу / Добивает охотник лопатой. / <...> Я готов заплатить головою, / Чтоб спасти существо живое".