Сказание о Распрях
Шрифт:
Но есть в Срединных землях страны, населённые амулетинцами, а не скуловидами; о них и поведу я свою речь.
На самом западе Срединных земель располагается крохотный эмират Хебир со столичным шатром Эйди-Эн-Нахр. «Нахр» значит «река», поскольку стерландский поток Риврайн катит свои воды именно сюда, впадая во Внутреннее море. Живущие в Хебире амулетинцы-юдиниане поклоняются земле, а покровитель у них — осёл.
К западу от Тамги находится обширное по площади процветающее падишахство Хрустан, основу которого составляют три шатра — Эм-Магат, Каргунт и Дангелех. Первый является столицей; второй — крупная торговая база; жители же третьего спорят с гномами по поводу того, кто же изобрёл колесо первым. Хрустан не имеет выхода к морю, но через его территорию пролегает много караванных путей; множество купцов снуют туда-сюда на лошадях и дромадэрах. Живущие в Хрустане амулетинцы — дангюлеи ибахрамцы поклоняются земле, а покровительствует падишахству ишак. Ещё в Хрустане существует ремесленное сословие дурманцев — людей, изготавливающих дурманящий напиток из дурман-травы.
Но самым сказочным царством в Срединных землях является богатая и знаменитая империя Нумизанд, лежащая в плодородной долине, и чья столица — шатр Фенд на одноимённой реке у Дола златой россыпи, и в реке этой прямо на дне куча золота. Также там протекает вади Сарья и высятся шатры Кефментх и Мергенд. Нумизанд — мирное торговое государство, посылающее свои караваны во все стороны света, и товары их купцов наилучшего качества среди прочих других. И проживают в империи поклоняющиеся земле амулетинцы — нумизандцы, сиревеи, индиане, а покровительствует им королевская кобра, как символ власти и благополучия, и кобр этих в Нумизанде не мерено. Многие хотят заполучить в свои руки такой лакомый кусочек, как Нумизанд; но, сражённые его красотой и величием, не осмеливаются враги поднять своей руки на эту империю до сих пор.
И договорил Вековлас и, тяжело вздохнув, умолк.
— Дедушка! — Окликнул старца Годомир.
— Ась?
— Ты всегда говоришь со мною так, словно готовишь меня к чему-то.
— Я готовлю тебя к жизни. — После небольшой паузы уклончиво ответил друид.
Глава VII. Испытание
И сказал в один прекрасный день Седобрад возмужавшему Годомиру:
— Вот, обрёл ты все знания, какими обладаю я; пора доказать чего ты стоишь. Всякий раз ты был у меня на виду, под самым боком. Так вот же: иди, и принеси мне перо жар-птицы. Иди хоть на край света, но без моего сопровождения, и достань мне то, что я велю. И не возвращайся пред очи мои без него!
И внял Годомир, и отправился в своё первое дальнее странствие. И внутренний голос, а также давнишние байки старца у костра подсказывали ему, что идти нужно на восток. И взял с собой юнец шест небольшой, и перекинул через правое плечо, и повесил на верхний конец шеста он весь свой малый скарб, в который сложил снадобья разные да кустравы целебные; на первое время. И другой конец шеста держал Годомир своею правою рукой. И носил под сердцем остро отточенный кинжал для разных нужд, что вручил ему однажды Вековлас.
Семь дней шёл Годомир по каменистой пустыне; позади остались густые хвойные заросли и опушка друида где-то там, на севере. И пока шёл он по безграничному краю тому, то не встретил ни единой души — не попадались в поле зрения ни человек, ни зверь, никто. И очень тяжело было с непривычки идти так долго и так далеко, и ныли все суставы. И питался юнец ничем, ибо все запасы уже опустошились.
И свечерело, и присел Годомир на край тропинки, и начал разминать затёкшие члены. И вот, отрубился в сон. И сошёл на Годомира во сне дух добрый, и говорил с ним. И проснулся наутро, но подумал, что сердце и разум беседовали с ним этой ночью. Однако почуял некий прилив сил и словно знал, куда теперь держать свой путь, и бодро зашагал дальше, без еды и всякого пития, ибо окропила его утром роса.
И заметил вдруг Годомир, что расходится тропинка в разные стороны, а у развилки висит предостережение:
«Направо пойдёшь — смерть свою найдёшь; налево пойдёшь — о себе узнаешь; коли прямо ты решишь — опыта получишь».
Поскольку не назначил Седобрад срока возвращения ученику своему, то задумал Годомир испытать себя повсюду, ибо молод и горяч. И воткнул юнец шест свой у развилки, и кинжалом сделал пару надрезов. И взял, и поспешил налево.
И дошёл он до каких-то болот, из которых выныривала какая-то нежить, и от которых несло таким смрадом, что пролетающая птица на ходу падала в топь, помирая ещё в воздухе; ибо Помирания имя месту сему.
И пролетели внезапно в небе три каких-то странных силуэта — то ли птицы, то ли ещё кто; показалось путнику, что летели существа на мётлах — тех самых, что выметают сор из избы.
И увидел Годомир одиноко стоящую несколько поодаль избу. Много изб видел юнец, потому что брал его старец и на ярмарки, и просто побродить тайком [11] по близлежащим селениям, но такой странной избы он ещё не видывал.
То была изба, стоящая на живых конечностях, и домик, покачиваясь, время от времени переминался с лапы на лапу.
11
Не забываем, что друид старался лишний раз не показывать Годомира, пряча от любопытного людского взора. На распросы последнего из-за чего нужно сторониться, Вековлас отмахивался, что так надо. Но теперь, видимо, время пришло.
Из трубы вился дымок; любопытство взяло над Годомиром верх и он тихой поступью (как учил его друид) попытался забраться в дом — благо, лестница имелась. Однако из-за беспокойных лап изба ходила ходуном, и три раза оказывался юнец на земле, еле увернувшись от пинка избушкиных ног.
На четвёртый раз Годомиру повезло больше и он таки влез в неведомую избу.
И было в домике несколько отделов, и в переднем валялись гусли. Из другого доносились какие-то посторонние звуки.
И притаился Годомир, и прислушался, и стал частью стены.
— Меньше народу — больше кислороду. — Прошамкал, по-видимому, беззубым ртом первый голос; скорее, пожилой женщины.
— Одним больше — одним меньше. — Промямлил вслед за первым голос второй.
— К смерти вообще нужно относиться проще. — Прогундосил голос третий.
Любой на месте Годомира уже бы посерел от страха, но он был не из робкого десятка; друид так закалил его характер своими причудами, что удивить парня было уже трудно.