Сказания и повести о Куликовской битве
Шрифт:
Велик бысть стук и гром — по зоре стучат, гремят руския удалцы. Князь Владимер Андреевичь возился на красном перевозе в Боровске.*
Великий же князь Димитрий Ивановичь прииде на Коломну на память святаго отца Моисея Мурина в среду августа в 28 день. Туто же приспели быша многия воеводы ратницы, стретоша его на речке на Сиверке.25* Епископ же Евфимий* стрете его во вратах градных с честными кресты и чюдотворными иконами и со всеми крылосы, оградив его крестом, молитву сотвори «Спаси, господи, люди своя»* и всю петъ до конца.
Во утрий же день повеле великий князь изыти всем людем и воеводам на поле Девиче* и выехав всем людем и воеводам сниматися в четверток августа в 29 день на память Усекновения главы Иоанна Крестителя. И начаша мнози гласи труб ратных сниматися. И арганы гремят, стези грозно ревут наволочени26 в саду Панфилове.
Сынове же руския наступают поля коломенския, якоже
Великий же князь Димитрий Ивановичь, урядив полки, повеле им за Оку реку возитися и заповедав всякому27 человеку рече: «Кто же ни пойдет по земли Рязанской и по улусом их, да никто же не прикоснется28 ни ко единому власу земли нх». Сам же великий князь взяв благословение от епископа коломенскаго, перевезеся Оку реку. И ту посла сторожу избранных витязей. И на походе рече к ним великий князь: «Видитеся своима очима с татарскими полки». А посла: Семена Милека* да Игнатия Креня, Фому Тинина, Петра Горскаго, Карпа Олексина, Петрушу Чюри-кова* и иных многих.
Рече же великий князь брату своему князю Владимеру: «Поспешим, брате, противу безбожных сих агарян, не утолим лица своего от них. Аще лучится нам смерть тамо, дома живучи единако умрети от смерти бо, брате, не избыти». Всяк29 же идый путем, призывая бога на помощь и сродники своя руския князи Бориса и Глеба.*
Бысть же весть слышав то Олг Рязанский, что великий князь Димитрий Ивановичь собрав многи рати, и идет во стретение безбожному царю Мамаю, а сердцем неупадной твердостию крепко хощет с погаными ви-детися, имея упование на бога вседержителя. Князь же Олг Рязанский нача с места на место преходити и глагола бояром своим: «Началному делу не добра быти разумну. Аще бы мощно послати ко многоразумному Волгорду таковаго вестника, како мыслити нам, уже бо пути наши пере-имают и заступают. Аз бо чаях по правилом, яко не подобает великому князю рускому противу безбожнаго царя итти. И ныне убо что вздумал? И откуду себе помощи чает, яко противу трех нас вооружился?».
И рекоша ему бояре его: «Мы слышахом, княже, поведаша нам за осмь дней до сего дне. И мы не смели тебе поведати. Сказывают, есть в вотчине его калугер именем Сергий, но свят и прозорлив велми. Но той его благословил и вооружил противу нас, да и еще от своих калугеров дал пособники». Слышав же то князь Олг Рязанский устрашися сердцем и распадеся30 мыслию, нача боятися бога и сердовати31 на боярей своих, и рече: «Да почто ми прежде сего дни не сказали?32 Дабы шед умолил нечестиваго царя, ничто же бы зла сотворил Руской земли. Но изгубил33 ум свой паче, не аз един оскудех умом. Боле менё Волгорд многоразумив, и тот продумался. Мене же боле его взыщет бог. Он бо имеет закон Гугниваг Петра.* Аз же разумех православный веры законы, почто зло сотворих? Того бо ради о мне речено бысть: „Аще раб не сотворит или не соблюдет заповеди господина своего, то много биен будет“.* Ныне убо что ми здумаете? Приложил бы ся к великому князю, поборал бы по нем, той отнюд не приимет мя: ведает бо измену мою. Аще ли же приложуся царю, поистинне то гонитель буду древний на православную веру Христову. Якоже иногда Святополка, жива земля пожрет мя.* Не токмо княжения зле лишен буду, но и муце вечней повинен буду. Аще ли господь по них, то кто может на них зла думати? Но и еще молитва многопрозор-ливаго мниха к богу. Или ни единыя помощи не сотворю, то вопреки како могут обоих прожити. Ныне же, кому господь поможет, к тому присягу имею».34
Волгорд же по реченному слову уроки совокупи много и варяги и жи-моти* пойти на помощь к Мамаю царю. Прииде же во Одоев* Волгорд, и слышав, яко Олг убояся тамо итти. Олгорд же пребысть в Одоев не подвижеся, нача размышляти суетныя своя помыслы и, видев совокупление свое разно, и начат рватися и сердовати,35 и имати паны своя: «Елико не доста человеку своего ума и мудрости,36 то всуе требовати чужаго ума
В то же время слышав князь Андрей Половецкой Волгордовичь,* что велика притуга великому князю московскому и всему православному христианству от безбожнаго царя Мамая. И рече к себе князь Андрей Волгордовичь: «Отидем мы от отца своего, единако бо есть отцем своим ненавидими, но паче богом небесным любими, прияли бо есмы святое крещение от мачехи* своея княгини Анны». Беста бо яко некия класы доброплодны ели тернием подавляеми, не бе бо им плоды достойны со-творити. И посла князь Андрей грамоту малу брату своему князю Димитрию. В ней же писано бысть сице: «Веселися, брат мой милый, и отколе отец наш от себе, но паче отец наш небесный присвол нас к себе. И да-сть нам господь закон свой ходити по нем,40 и отреши нас пустопшыя суеты. Но что воздадим ему противу таковаго дарования? Скончаем, брате, подвиг доброподвижнику Христу и началнику христианом, но пойдем, брате, на помощь к великому князю московскому. Велика туга ему належит от поганых татар, но и еще отец нашь поборает по них, и Олг Рязанский приводит их на Русь. Нам же подобает пророчество совершити: братие пособии бывайте в бедах.* Мы же, братие, мыслим то, что нам отцу41 про-тивитися. Евангелист Лука рече усты Спасителя: „Предани будут дети родителми на смерть и братиею своею, и умертвят их имене моего ради. Претерпевый же до конца, той спасен будет".* Но излезем, братие, от плавающаго 42терния сего и подавляющаго43 нас, и присадимся истинному винограду плодобитому и христианскоделателному рукою Христовою. Ныне убо подвизаемся, брате, не земнаго ради жития, но почести ради небесныя. Желание же дасть господь со праведными творящым волю его».
Прочет же князь Димитрий грамоту и нача плакатися от радости сердца своего и рече: «Господи владыко живота моего,* даждь же, господи, рабом твоим хотения совершити сим почесть добраго подвига, еже открыл еси брату моему старейшему». Отписа брату своему князю Андрею сице: «Днесь, господине, готовы есмы по твоему наказанию, и колико есть множество воинства моего готови со мною вкупе. Божиим промыслом совокуплени быша, и иныя44 люди брани ради належащия от дунайских варяг. Ныне, брате, се слышах, яко приидоша ко мне медокормцы с Севера* и сказуют, великий убо князь Димитрий Московский на Дону, яко ту уже днесь прибыл. Ту убо хошет ждати сыроядцев злых и подобает ти итти к Северу, предлежит бо нам путь на Север, и с тобою совокупимся ту. Под коим путем утаимся отца своего, да некако увесть ж возбранит нам, ибо трудно есть».
По малых же днех снидошася желателно два брата вкупе со всеми силами своими, и Северу свою, яже есть в полше видевше,* и возрадова-шася, якоже иногда Иосиф с Вениамином.* Видевше же у себе множество много людей и единосердечно уряжение, яко нарочити суть ратнии. Приспевше же вборзе на Дон и наехаша великаго князя о сию страну Дону, на месте реченном Березе* стояща, и ту совокупишася мнози князи велицыя.
Великий же князь Димитрий Ивановичь з братом своим князем Вла-димером Андреевичем возрадовалися велми великой божией силе, яко неудобь мощно быти таковому востанию, яко дети оставиша отца и поругашася ему, якоже иногда волсви Ироду* и приидоша сии на помощь нашу. Великий же князь многими дарми почтив их, якоже в путь идяху радующеся ж веселящеся о святем дусе, земнаго же убо ничтоже по-мышляюще, но всего отсвергшеся, чающе себе много времени, и хотяще головы своя сложити за веру христианскую. Рече бо им великий князь Димитрий Ивановичь: «Братия моя милая, которыя ради потребы прии-досте ко мне? Но господь бог посла вас в путь сей. Воистинну бо есте ревнители отца нашего Авраама и Исаака и Иакова,* тайны Лотовы вскоре испытав,* и подобии доблественному великому князю Ярославу, яко отмсти обиду брату своему* вскоре».
Та же великий князь Димитрий Ивановичь посылает вестника к Москве к преосвященному митрополиту Киприану и рече яко: «Волгордовичи приидоша ко мне на помощь со многими силами, отца своего оставиша поругана». Скоро же вестник приехав ко преосвященному митрополиту Киприану. Митрополит же став пред образом и прослезився велми, сльь шав таковое слово и чюдо, и нача молитву творити: «Господи владыко человеколюбче, яко прот-ивнии наши ветры на тихость прелагаеши!». И посла своя вся зборы церковныя во обители святыя и повеле молитву творити день и нощь ко вседержителю богу. Но прежде всех посла во обитель игумена Сергиа, ангелы послушают молитву их. Великая же княгиня Евдокиа слышавши то великое божие милосердие и многи молитвы к богу возсылаше, много милостыни творяше убогим. Сама же непрестанно хождаше по святым божиим церквам день и нощь.