Сказания о Кудым-Оше и Пере-охотнике

Домнин Алексей Михайлович

Или он всю землю выжжет. Пусть мне будут утешеньем Дети, что уйдут со мною. Но не хочет матерь-парма Отпустить на небо внуков. Сотворила парма эхо. Сыновей скликает Зарынь — Вторит эхо ей вдали.

Сыновья ушли за эхом, В небеса вернулась Зарынь, Не смогла детей дозваться. С этих пор прозрачным утром Сходит Зарынь на вершину И прядет златые нити, И

росой студеной плачет: Сыновей своих зовет. А охотник сероглазый Не забыл заветной думы Раздобыть огонь у солнца. Сыновьям он сделал луки, Восемь стрел вонзились в небо, И кусок огня живого Откололся от светила И к ногам стрелков упал. Потому и чтят чудины Зарынь — деву заревую, Чтят живой огонь небесный… Пэвсин кончила сказанье. И Костэ малютку-сына Подняла навстречу утру, А внизу дремала парма, И олень трубил вдали.

4

Словно уток перелетных Стаи на воду упали — Столько лодок остроносых По Куве плывут к селенью. Кудым-Ош кричит пришельцам: — Что за люди и откуда, С миром к нам или войною? И такую слышит речь: — Там, где солнце освещает Голубые минареты — Башни города большого, Там народ живет могучий, Мудрый хан землею правит. Он прислал тебе подарки: Детям — сладкие гостинцы, Женам — шелк и серебро. Гости хвалятся товаром. Женщины, как оленихи, Окружили их, робея, Серьги-бусы примеряют, Тканям шелковым дивятся, Просят Оша, чтобы звал он Дорогих гостей в селенье, Сладким медом угостил.

Чует сердце старой Пэвсин, Что беда в увтыр ворвется: Лесовать ушли мужчины, Промышлять лесного зверя, На бобра ловушки ставить. А внизу пришельцев столько, Сколько листьев на березе, Сколько диких пчел в дупле.

Сын совета не услышал, Приказал открыть ворота. Но не бросили монеты У ворот тяжелых гости, И товар не разложили Перед памом Кудым-Ошем, Не приветствуют старейшин И чудских богов не чтят. Засвистели в каре* стрелы С черным жестким опереньем И одна из них пронзила Молодое сердце Оша. Он лицом упал на землю, Он к ее груди прижался, И земля зажала рану, И ему вернула жизнь. Ош медведем разъяренным От земли тогда поднялся. Нет копья и нет дубины — Он бревно схватил сырое, И оно с веселым свистом Пронеслось над головами, Он, как мух, Сшибал пришельцев, Как траву, Косил к ногам.

Но стрела с пером вороньим В грудь его впилась иглою. Грудью он упал на землю, И земля, врачуя рану, Снова жизнь ему вернула. В битву он опять рванулся, Устилая путь телами Отступающих врагов. Но стрела пропела третья И насквозь пронзила Оша, Сердце жаркое задела. Навзничь он упал на землю — К ней он грудью не прижмется, Злую рану не прикроет. А враги теснят чудинов И жилища их зорят.

И тогда сказала Пэвсин: — Дайте злобным чужеземцам Что им надо — пусть уходят, Не творя у нас разбоя, Пощадив детей и старцев. То, что наше, к нам вернется, Зло добра не принесет им, Зло рождает только зло.

И чужим добром наполнив Лодки, вороги уплыли. Но решили по дороге Разделить свою добычу. Глядь, а в лодках не товары — Стебли жесткие пикана. И враги друг друга стали В подлой краже обвинять. Чуть они не перегрызлись Меж собой, как росомахи. А одумавшись, решили Возвратиться к поселенью, И, как гуся для похлебки, Ощипать чудинов хитрых, Запалить их городище, Племя их перевести. Чикыш, Пэвсин и другие Ворожеи и знахарки Умоляют духов жизни Воскресить мужей убитых И вернуть из края мертвых Удалого Кудым-Оша. И под стон и пляску бубнов Вспыхнул жертвенный костер. А уж лодки чужеземцев Правят прямо к городищу. А Костэ над мужем плачет, И слеза ее проникла Через рану в сердце Оша. Сердце пама встрепенулось, Искра жизни в нем затлела, И очнулся он от сна. Как на пир спешат вороны — Лезут вороги на берег. Обнял Ош валун руками, На плечо взвалил больное И поднял с последней силой Тот валун над головою, И с горы тот камень бросил Прямо в скопище врагов.

До небес всплеснулись брызги, Над рекой взревела буря, Перевертывая лодки И людей сметая с кручи, Вихрь валил деревья с корнем, На врагов стволы швыряя. По пещерам да по ямам Расползаются они.