Скажи, что простишь
Шрифт:
Румяненькая? Мне кажется, она сознательно приуменьшает размер катастрофы. Даже оглядываюсь на зеркало – так и есть. Алая, как помидор.
Партизан из меня никудышный.
— Ты бессовестно пользуешься своим положением. Знаешь, что беременных душить нельзя.
— Никак нельзя. Их можно только холить, лелеять и кормить вкусняшками. Так что колись, кто тебя так развеселил.
Я беру стул и усаживаюсь напротив нее. Судя по любопытному взгляду, она не отстанет, пока всю душу из меня не высосет, поэтому подленько перевожу разговор на ее собственные
— Лучше расскажи. Как ты в больницу умудрилась загреметь. Нормально ведь все было.
Она моментально меняется в лице, отворачивает и горько машет рукой.
— Смолин?
Кивает.
М-да. И снова я оказалась права. Все беды от мужиков.
Глава 10
После общения со Светой у меня портится настроение. Жалко ее до слез. Она хорошая, а мужик достался… Не мужик, а ходячий генератор проблем, пожиратель душ, а вообще абъюзер с большой буквы М.
А ведь она так любила его. Я помню тот день, когда она пришла с горящими глазами и сказала, что встретила того самого. Мы еще тогда посмеялись, что теперь у нее есть ради кого сердце из груди доставать. Кто же знал, что этот гад так и поступит? Достанет, поиграется и растопчет.
У них дикая история, хотя… Ничего дикого. Обычная история для семей, в который замешаны деньги. И Света на своей шкурке убедилась, что быть единственной наследницей папиного состояния не так уж и весело. Это не делает тебя счастливой, это делает тебя товаром, который хотят продать подороже. И твои чувства никого не интересуют.
Так с ней и случилось. Подруге потребовалось два года, чтобы вырваться из этой западни. Отбросить в сторону иллюзии, набраться смелости и разорвать порочный круг. Только до конца свободной ей уже не стать — малыш, который так весело барахтается у нее в животе, навсегда связал их со Смолиным.
Мысли о незавидной судьбе подруги отвлекают меня от мыслей о своих собственных проблемах.
У меня разве лучше? Поженились, продержались все два месяца, а потом все просрали. Ну не молодцы ли?
Стыдно. Из-за того, что, поддавшись эмоциям оба забыли о главном. О том, что у человека есть рот! И этим ртом можно говорить. Если бы мы просто нормально поговорили тогда, то всего этого бы не было. Но увы. Егора развели на ревность, и он наломал дров, а я добила остатки.
Тот, кто это провернул с нами – сволочь хитрожопая. Но и мы не лучше. Такую любовь в унитаз спустили. Или не спустили? И есть шанс начать все заново?
За нашими плечами измены, которые не измены, развод. Какие-то девицы у Егора, и до зубовного скрежета правильный Мирон у меня. Так себе багаж, если честно. Но что, если попытаться отставить все это барахло за порогом и сделать первый шаг навстречу друг другу?
Как оказалось, такими думами заморачиваюсь только я. У Малова все просто.
Вечером он притащился ко мне с большой спортивной сумкой.
— Это что?
— Это я переезжаю.
— Ээээ…ммм…пффф…
Мое красноречие
— Егор, — зову его шепотом, — а я тебе разрешала?
Малов посмотрел на меня так, будто я сказала какую-то дичь и ушел в ванную, а я тихонечко присела на край дивана и попыталась найти логическое объяснение происходящему.
Не нашла. Пригорюнилась. Наверное, просто снится.
Тем временем в дверь раздался звонок.
— Я открою! — хозяйничает Егор, выскакивая из ванной.
— Но…
— Это ко мне.
Оказывается, он заказал доставку. Не пиццу или сет роллов, а пять здоровенных пакетов, забитых доверху продуктами.
Малов сам все распихивает по полкам холодильника и в конце удовлетворенно выдает:
— Вот, совсем другое дело.
Действительно.
Я смотрю, как он распоряжается на мой кухне и прикидываю свои шансы на то, чтобы выпереть его на улицу. Они примерно равны нулю, потому что если этот бычок решил остаться, то столько угодно можно его пихать – с места не сопрешь.
Остается второй вопрос. Хочу ли я его выпихивать?
Пока я мучаю себя дурацкими вопросами, Егор достает бутылку красного, наливает два бокала и один из них протягивает мне.
— Повод?
— Я с женой съехался.
— У тебя разве есть жена? Что-то я не вижу, кольца на пальце.
Малов молча достает свое старое кольцо из кармана. Надо же не выкинул…
Достает и второе кольцо. То самое, которое я когда-то бросила в чашу для кальянного пепла.
— Ты зачем их сохранил?
— Знал, что пригодятся.
У меня сердце колотится где-то в горле. Сильно колотится, надрывно, и ладошки от волнения вспотели, и в голове хрен пойми, что творится. Все происходит слишком быстро, слишком неправильно… Или, наоборот, правильно? И судьба просто дает нам дуракам все исправить и переиграть с самого начала?
— Я разве на что-то соглашалась?
— А разве ты хочешь отказаться? — спрашивает Малов, напряженно всматриваясь в мои глаза.
Я тону в его взгляде, захлебываюсь, не понимая, как все это время могла жить без него. Он дурень, но мой. И играть бедную, несчастную обиженку я не хочу и не буду. Все эти звездострадания не для меня. Я девка простая, хочу жить здесь и сейчас, с тем, кого люблю.
Но это не значит, что нервы ему мотать не буду.
— Если думаешь, что я вот так просто все забуду, то зря.
— Это уже мои проблемы – сделать так, чтобы ты забыла, — отмахивается он, и я ни капли не сомневаюсь, что он наизнанку вывернется, чтобы все исправить, — ты мне просто скажи, что простишь. Пусть не сейчас, а со временем. Мне этого будет достаточно.
Блин, а куда я денусь? Прощу конечно. Уже простила.
Забираю один из бокалов и задумчиво кручу им, наблюдая за тем, как алая жидкость стекает по стенкам.