Скажи герцогу «да»
Шрифт:
— Да, о чем это ты, юная леди? — вскинул бровь маркиз.
Дункан и братья также выглядели озадаченными.
Дженис снова подняла вверх тетрадь:
— На этих страницах изложен рассказ очевидца о происхождении Люка Каллахана, рожденного от матери и отца, разлученных страшной трагедией, в семье с темными тайнами. В вашей семье, Холси.
— Это смехотворно, — отозвался Грейсон, но лицо его побелело.
— Позже будет достаточно времени, чтобы рассказать всю историю, — сказала Дженис удивленным мужчинам, стоявшим перед ней. Даже Люк потрясенно застыл на месте при ее словах. —
Люк уставился на тетрадь, затем устремил взгляд на Дженис, и выражение его лица колебалось между недоверием и надеждой.
— Это действительно так?
Дженис утвердительно кивнула:
— Церковь, дата — все.
Лицо Холси помрачнело.
— Ты бастард, — сказал он Люку.
— Вне всяких сомнений, нет, — возразил тот. — Я говорил вам, что забочусь о безопасности поместья, и это правда: защищаю его от вас и ваших эгоистичных побуждений. Ваш отец знал, что я где-то поблизости, и переложил свои заботы на вас. С чего бы еще вы постоянно угрожали монахиням, опекающим сиротский приют, что в двух часах езды отсюда, и притесняли их? — Он склонился к лицу Холси и ткнул его пальцем в грудь. — Держитесь подальше от приюта Святого Мунго. Теперь сироты под моей защитой. Не важно, сколько недель, месяцев или лет займет вся эта волокита с законниками, но с этого момента вы прекратите свои преследования.
— В этом мы вас поддержим, Каллахан, — сказал Дункан. — Посмейте только причинить хоть какие-нибудь неприятности обитателям приюта, и члены семейств Брэди и Чедвик разыщут вас и заставят жестоко заплатить за это. Обещаю.
— Полностью поддерживаю, — добавил маркиз.
— И мы тоже, — заявил Питер, обняв за плечи Роберта.
Холси мрачно оглядел всех присутствующих.
— Я этого не допущу. Довожу до вашего сведения, что буду упорно бороться с вами. — Он указал на Холси-Хаус: — Сейчас я возвращаюсь туда. И никому не позволю меня оттуда выгнать. Ясно?
— Конечно, вы останетесь. — Голос Люка был совершенно спокоен. — Это ваш дом. Мы и не ожидали, что вы уедете. И никто здесь не хочет ничего подобного. Если вы сами желаете, то ваше дело. Со своей стороны, хочу сказать, что вы обрели кузена, а вскоре обретете и новую сестру. Это уже не говоря о ее многочисленной семье. И я обещаю вам, Холси, что вы останетесь здесь до тех пор, пока свет не признает перемену наших обстоятельств.
Герцог, который не был герцогом, смотрел на него с неприкрытой злобой.
— Я скорее соглашусь быть сброшенным в море, чем признать кровное родство с тобой.
Люк пожал плечами:
— Как вам будет угодно.
И все начали одновременно говорить в обычной для Брэди манере.
Дженис невольно рассмеялась. То, что Холси говорил или делал, больше не имело никакого значения. Его ждало жестокое пробуждение, и если бы он был достаточно умен, то ухватился бы не только за свою бабушку, но и за оливковую ветвь, которую ему только что предложил Люк.
Но он так стремительно умчался в дом, что фалды сюртука хлопали на ветру; псы не отставали
— Я замерзла, — внезапно сказала Марша. — Мы все замерзли. Давайте последуем за Холси в дом и выпьем чаю. Возможно, нам удастся убедить его присоединиться к нам. Если мужчинам хочется чего-нибудь покрепче, у нас есть папино виски. По правде говоря… каждому из нас не помешает хлебнуть по глоточку. Это было большим потрясением для всех, разве нет? — Она говорила тем твердым уверенным тоном директрисы, которым Дженис, без сомнения, никогда не удастся овладеть. Но ее это больше не беспокоило.
Дженис не знала, каким образом сумела привлечь к себе внимание, но, несомненно, ей это удалось. Предложение от двух герцогов менее чем за три недели! Она совершенно обессилела, откровенно говоря.
Но самое главное — одного из них она горячо любит, всем сердцем.
Изобел будет на седьмом небе от радости. Как и вдовствующая герцогиня. Дженис очень надеялась на это. И ее новая подруга, миссис Фрайди, тоже будет рада.
Дженис призывно взглянула на Люка. Неужели он так никогда и не подойдет к ней? Она не хотела, чтобы ее мать и Марша сделали в своей обычной манере замечание относительно того, как мужчине следует ухаживать за женщиной.
Должно быть, Люк угадал ее мысли, потому что именно в этот момент послал ей теплую улыбку, которая согрела ее всю, вплоть до кончика носа, который к этому времени совершенно замерз.
«Подойди ко мне», — кричало ее сердце. Он поступал так многие годы в ее мечтах. А сейчас…
Сейчас ей хотелось, чтобы это случилось здесь, перед всей ее семьей.
— Как сказала леди Чедвик, это день великих потрясений, — напомнил Люк всей компании и с кривой усмешкой оглядел свою запыленную куртку грума, но затем его лицо посерьезнело. — Я герцог, но потребуется немало усилий, чтобы убедить правовую систему признать мои права на титул, как вам всем хорошо известно. И кроме того, потребуется время, чтобы освоить эту новую для меня роль. Но я намерен превзойти всеобщие ожидания — в особенности мои собственные, — а это возможно лишь при одном условии.
Он поймал взгляд Дженис, и сердце ее бешено заколотилось. Она едва могла дышать, видя, как ее единственная истинная любовь прокладывает дорогу к ней сквозь толпу ее родственников.
Наконец он оказался рядом и мягко произнес:
— Я смогу быть герцогом только в том случае, если ты станешь моей герцогиней.
— Я уже ответила герцогу «да», — сказала она с улыбкой на дрожащих губах. — Но я также говорю «да» груму, боксеру, бывшему солдату и спасителю испуганных собак.
Он усмехнулся и обхватил ее талию своими сильными ладонями.
Дженис взглянула вверх, где в окне второго этажа Эрон, счастливый и довольный, махал ей рукой.
— И я говорю «да» мужчине, который научит наших детей, что все те достоинства, которые стоит взращивать в себе, рождаются в сердце.
— Ты слишком многого хочешь от такого неотесанного мужлана, как я. Но я способен справиться с трудностями. Еще что-нибудь?
Она задумчиво посмотрела на него:
— Как насчет «да» мужчине, который научится любить одинокую старую женщину с дурным характером?