Скажи герцогу «да»
Шрифт:
Ее светлость удрученно вздохнула.
— Может, рано еще ставить крест на Грейсоне? — с надеждой сказала Дженис. — Наверняка он со временем изменится к лучшему.
— Но ведь то, что я хотела оставаться в душной спальне, неправда. — Вдовствующая герцогиня обиженно надула губы. — Не могу поверить, что он сказал тебе это.
Дженис поморщилась:
— Ну, по правде говоря, вы сами сказали это, ваша светлость. Вы так рассердились, когда я пыталась вывезти вас оттуда.
В глазах пожилой леди появилось
— Все в порядке, бабушка, — улыбнулся Люк. — Просто вам не хватало душевных сил принять случившееся, но глубоко в душе хотелось вновь возвратиться к нормальной жизни.
— А Грейсон постоянно был настороже, — добавила Дженис. — И в то же время тайно надеялся, что, может, ты вообще навсегда исчез, так что никто уже не сможет привлечь внимание к этим ужасным событиям прошлого.
— Продолжайте, — резко оборвала их герцогиня тоном королевы, но на сей раз не чихнула. — Ближе к сути, Люк.
Очевидно, она была еще не готова детально разбираться в ситуации или, скорее, не могла. Ну и ладно. Еще слишком рано.
Люк согласно кивнул:
— Хорошо, бабушка. Итак, сестра Бриджет слышала от самой Эмили, что в смерти Эверетта повинен Рассел, но, кроме этого, ничего больше не знала, за исключением очень важного факта: Рассел непременно убил бы меня, если бы сумел найти. Каким-то образом ему удалось выследить меня до сиротского приюта, и когда мне было всего одиннадцать, добрая монахиня положила мне в карман деньги и велела бежать. Она направила меня в другой приют, в Бристоле, но я туда не добрался. Рос я на улицах, и в прошлом году, когда Рассел умер, Грейсон возобновил мои поиски.
— Что опять же приводит нас к сестре Бриджет, — заключила герцогиня.
— Верно, — кивнул Люк. — Помочь в восстановлении моих прав мог предположительно пропавший дневник матери. Эмили рассказывала о нем сестре Бриджет, но мы не знали, сохранился ли он. Как оказалось, сохранился. И Дженис нашла его.
— Молодчина!
— Благодарю, ваша светлость. — Дженис положила тетрадь, и Люк накрыл ее ладонь своей.
— Ну что ж. — Герцогиня глубоко вздохнула. — Я рада, что у этой истории счастливый конец. Завтра мы перейдем к той части, где речь идет о моей теплице для орхидей. Я всегда знала, что старый садовник особенный.
— Да, вы правы, — подтвердила Дженис.
Люк встал и потянул девушку за собой:
— Мы пойдем прогуляемся, но позже мы вернемся.
— Хорошо. Но прежде чем вы отправитесь на эту вашу прогулку… У меня к вам просьба.
— Все, что угодно, — сказала Дженис.
— Кто-нибудь сейчас живет в старом крыле?
— Нет, — ответил Люк.
— Ох, ну ладно. В старом крыле, в противоположном конце от моей тесной каморки, есть прекрасная спальня. Я оставила там свои очки. Пожалуйста, поищите их.
— Но, ваша светлость, я никогда не видела, чтобы вы пользовались очками! —
Герцогиня молча посмотрела на нее, но за ее молчанием скрывалось так много…
Лицо Дженис запылало жарким румянцем, когда она начала понимать… Но не могла же вдова устраивать им свидание? А затем ее осенило: вдова — нет, а королева — вполне. О да, она и в самом деле могла!
Люк откашлялся, прочищая горло.
— Конечно, мы их поищем.
Герцогиня наконец перевела взгляд на внука.
— Очень хорошо. И если вам не удастся их найти сегодня, придется продолжить поиски завтра. Я уверена, что они там.
Люк и Дженис покинули комнату, как два школьника-шалуна. И когда, быстро преодолев два пролета лестницы, направлялись к месту назначения, шаг их все ускорялся и ускорялся.
— Как-то все странно, — заметила Дженис.
— Я люблю ее, — улыбнулся Люк.
Оба рассмеялись.
И когда вошли в спальню, они и в самом деле сначала поискали очки… Секунды три.
А затем Люк запер дверь, Дженис бросилась в его объятия, и они повалились на огромную кровать с балдахином, не размыкая губ и рук.
— Здесь гораздо лучше, чем в погребе, — прошептал Люк возле ее губ.
— Но там тоже было свое очарование, — промурлыкала Дженис, расстегивая первую пуговицу его рубашки.
— Да, пауки например. — Люк приподнял ее, чтобы развязать тесемки платья.
— Они там были?
— Всего один, и я его убил. Но вот насчет мышей не уверен…
Дженис бросило в дрожь, и она не могла понять, то ли это от мысли о пауках и мышах, то ли от прикосновений Люка. Его коварный палец описывал круги вокруг ее соска, в то время как губы прокладывали дорожку поцелуями по шее.
Она решила, что все же это из-за Люка, и следующие три минуты они крутились, что-то тянули и дергали, пока не остались полностью обнаженными, не отрываясь, впрочем, от основного занятия. И тогда Люк навис над ней.
Уже.
— Все это слишком быстро… — Капли пота выступили у него на висках. — Нам следует остановиться и начать заново. И на сей раз мы будем действовать значительно медленнее.
— Нет, давай не будем. — Дженис слегка задыхалась. — Так было вчера. И позавчера. Помнишь?
Он смотрел на нее с обожанием:
— Разве я мог забыть?
— Моя спина помнит. — Она захихикала.
— Моя тоже: ведь ты была сверху во второй раз.
— Ну не все же девушке терпеть твердость земляного пола погреба.
Он рассмеялся и откинул прядь с ее щеки.
— Мы в первый раз в настоящей постели.
— Но я готова… если ты имел в виду, что это означает нечто большее, чем ложе из утрамбованной земли.
— Не думаю, что это вообще что-то значит. — Он нежно поцеловал ее. — Для меня важно только то, что ты со мной. Что мы вместе. Навсегда.