Скажи, Лиса!
Шрифт:
– Мужчина, как вы думаете, стоит покупать эту колбасу? На вид она вполне съедобная.
– Ну что вы, дама! Разве может быть съедобной колбаса в настоящее время? Возьмите лучше сыр.
Бред какой-то!
Мама работает юридическим консультантом. Из этого легко вывести, каким образом ей удалось пересечься с Толиком. Доконсультировались. Теперь собираются в свадебное путешествие. А я остаюсь дома совсем одна. На целую неделю.
На
– Вот маразм! – не сдержавшись, вслух высказалась Янка Фокина.
Но Валентина Аркадьевна возразила, что никакой это не маразм, а новое требование пожарной безопасности на случай сильного задымления или чего-то там еще. А потом категорично добавила, что медицинские маски, продающиеся в каждой аптеке, ни в коем случае не подойдут. И вообще для нормальных девочек работа с иголкой и ниткой – не проблема.
Вечером я передала маме слова нашей классной о срочно потребовавшемся ватно-марлевом чуде.
– Ну надо же! – изумленно воскликнула мама. – Опять вспомнили! Десятилетия проходят, а школа в мелочах не меняется.
Оказалось, когда-то, классе в восьмом или седьмом, они тоже шили эти самые ватно-марлевые повязки, и мама до сих пор помнит технологию их изготовления. Но дома у нас нужных материалов не оказалось, и мне пришлось пилить в ближайшую аптеку за марлей и ватой.
Потом, вместо того чтобы волноваться из-за завтрашнего торжественного события и паковать чемодан, мама занималась рукоделием и при этом рассказывала мне, как во время учебной тревоги их класс, напялив собственноручно изготовленные ватно-марлевые намордники, прятался под партами в кабинете труда.
Иногда мама грузит меня историями из своего детства. Порой они занудно-сентиментальные, а порой – ничего так, прикольные.
В ЗАГС мы приехали втроем. Толик сам вел машину.
На фоне невест, похожих на пирожные со взбитыми сливками, розовых от волнения женихов и разодетых в пух и прах гостей наша скромная компания казалась лишней. Будто мы заглянули в незнакомое здание случайно, привлеченные шумом и всеобщим весельем.
Что меня больше всего поразило в церемонии? То, что последовало за словами: «Объявляю вас мужем и женой. Можете поздравить друг друга».
Так чудно, когда взрослые целуются.
Странная Мэри (она же Алиса)
Из-за Грачева у меня скоро разовьется мания преследования. Как будто это я курю травку, а не он. Куда бы я ни пошла, обязательно наталкиваюсь на него. Словно нарочно подстерегает.
Возвращалась из магазина со сдобной булкой и питьевым йогуртом.
– О, Лиса! Помогаешь маме по хозяйству?
– А ты подкарауливаешь, чтобы ограбить?
– Да-а! Булочка с йогуртом того стоят! – Тимофей уверенно пристроился рядом.
Нам опять по дороге?
– А чего так скромно? Сели на голодную диету?
– Не! Просто мама с Толиком укатили в свадебное путешествие на недельку.
Грачев не поверил, вытаращил глаза.
– И ты что, сейчас дома совсем одна?
– Ну-у, на неделю же всего.
Тимофей потупился, замялся.
– Лиса! – Помолчал еще немного. – А можно, я у тебя пока поживу?
У меня даже мое обычное «а-а-а» в горле застряло. Зацепилось всеми шестью широко расставленными ножками и ни туда ни сюда, будто парализованный жучок.
– Ты не думай. Я себя хорошо буду вести. И тихо. Я даже картошку чистить умею.
Грачев никогда еще не был таким заискивающим. Обычно он – нахальный, самоуверенный, независимый. Но и я обычно – разумная и рассудительная. Без глупостей.
– А твои родители тебя искать не будут?
Тимофей ухмыльнулся недобро.
– Да забей ты на моих родителей. Чего ты все про них?
Надо уметь говорить «нет»: «Ни за что! Ни под каким предлогом! Нет, нет, нет и еще раз нет!»
Но сразу же представляю: я откажу, а он пойдет еще куда-нибудь, только не домой. Ведь так тоже могло быть. Могло быть? Могло?
– Ну ладно. Живи.
Если мама узнает, она вообще больше никогда меня одну дома не оставит. Уволится с работы, благо теперь есть кому содержать семью, и будет все время ходить рядом, держа за ручку, провожать в школу, встречать из школы, добавится ко мне в друзья «вконтакте» и заставит разговаривать по мобильному с громкой связью.
Последний всплеск разума:
– У тебя же вещей никаких нет. А у нас дома все шмотки сейчас только женские.
– Я завтра принесу.
Понятно. Тайная вылазка, пока родителей нет дома.
Да что же это такое?
У меня внутри все напряжено и натянуто, и руки слегка подрагивают. Происходящее странно. Я не боюсь Грачева, в нем я уверена. Но я не уверена в том, что поступила правильно. Ничего не зная, я влезла в историю. В какую: хорошую или плохую? И необходимо ли вообще мое участие?