Скажи миру – «нет!»
Шрифт:
– Очень интересно, – заметил Вадим.
– Ой, мальчишки! – прорезалась Ленка Власенкова. – Это все немедленно надо убрать – раз. Развести костер побольше – пусть все просохнет, два…
– Ясно, – вздохнул я. – Командуй, завхоз. Мы поступаем в твое распоряжение.
Следующие полтора часа мы метались туда-сюда, словно спятившие водомерки, под ободряющие команды Ленки, сводившиеся к фразе: «Я не знаю, что тут нужно сделать еще, но вы все делаете не так!»
Пещеру, судя по всему, обыскивали – и не надо даже спрашивать, кто это делал, как не надо было спрашивать и то, где останки бывших хозяев. Поэтому я весьма удивился, когда Вадим
Но слова «Йожо Гарбо» на одном из последних исписанных листов я различил.
– Смотри, – Вадим пристроился чуть сбоку и отчеркнул ногтем абзац. Я вгляделся и медленно прочел вслух:
– «…погиб наш командир Йожо Гарбо…» Значит, погиб, – я захлопнул блокнот и, подумав, протянул Вадиму: – На, держи. Спрячь в мешок. Если будем в Карпатах, скажем Юлии, что ее брат не стал рабом… – И я добавил задумчиво: – А все-таки их перебили урса…
Солнечный луч разбудил Танюшку. Не открывая глаз, она тихонько, но с наслаждением потянулась, негромко пискнула от удовольствия и открыла глаза.
Она лежала поближе к выходу. После того, как в пещере чуть ли не полдня горел чудовищный костер, выжигавший сырость и запахи, там все еще было слишком душно. Олег спал рядом на левом боку, вытянувшись под одеялом, спрятав под него руки и пригнув голову к груди. Солнце очертило на загорелых скулах лучшего на свете мальчишки легкие ломаные полукружия тени от ресниц. Тени дрожали – Олегу снился сон. Танюшка прислушалась, улавливая тихое, ровное дыхание – дыхание здорового, сильного человека.
Она почувствовала, что на глаза навернулись слезы – сами собой. Неужели его убьют? Вот просто возьмут и убьют, и все…
Она чуть повернула голову. За кустами перед пещерой сидели, обнявшись, Колька с Валюшкой Северцевой. «Часовой», – усмехнулась Танюшка и представила себе Олега – нагишом, стоящего перед нею с опущенными руками – как он закусывает губу и тихо, беспомощно как-то выдыхает, когда касаешься его там… как сглатывает… как его тело отзывается на ласки…
Врнувшись взглядом к Олегу, она увидела, что он смотрит на нее внимательными веселыми глазами, как будто подсмотрел мысли.
– Ну что? – спросил он негромко. – Встаем?..
…– Хорошее место для зимовки, – отметил Сергей (он так и остался Сергеем, а вот Сережку Лукьянко все чаще и чаще называли просто Серым). Посмотрел на меня искоса: – Ты ведь зимовать здесь решил?
– Решил, – кивнул я. – Только сначала хочу убедиться, что урса нет поблизости… и в отдалении тоже. Пойдешь на юг в разведку?
– Пойду, – пожал он плечами, – почему нет?
Мы неспешно шагали вдоль ручья, посматривая кругом. В ручье шныряла туда-сюда крупная форель.
– Как у тебя с Ленкой? – поинтересовался я.
Сергей выставил большой палец, подмигнул. И вдруг посерьезнел.
– Знаешь, – тихо сказал он, – мне недавно приснился такой странный сон… Рубленый дом, большой такой зал, горят факелы, огонь еще горит в очаге, посреди зала… Я сижу в кресле, Ленка рядом со мной, кругом еще какие-то люди сидят на лавках вдоль стен… И ты стоишь у огня и что-то говоришь. Я не помню, что, – Сергей запнулся, – но мне во сне было плохо. Словно я предал кого-то…
– Сны, сны, – усмехнулся я. – Сны нам снятся разные… Посмотри лучше, как красиво!
– Красиво, – согласился Сергей. Но тут же вновь озаботился: – Вадим-то ходит, как Каменный Гость… Вот Наташка с-с… – но он все-таки удержался.
– Наташка, – повторил я. – Ни при чем тут Наташка. И Вадим ни при чем, и даже Франсуа ни при чем… Это просто жизнь такая. Сложная.
– Сложная… – эхом откликнулся Сергей. – А если бы… Танюшка?
Я посмотрел на него внимательно и тяжело. Но Сергей не отвел глаз.
– Это жизнь такая, – сказал он, и мне почудилась в его голосе насмешка. – Она нравится Джеку, ты знаешь?
– Да, – ответил я. Вот тут Сергей удивился – до выпучивания глаз:
– Да-а-а?!. Ну ты силен, братишка… Или так уверен в своей неотразимости?
– Я уверен в Танюшке, – тихо сказал я. – Понимаешь, в Танюшке… Больше, чем в себе, в тебе и во всем остальном вплоть до того, что Земля круглая.
– А что, если она здесь плоская? – задумчиво, но как-то очень серьезно спросил Сергей. – И солнце вращается вокруг нее?.. Это Серый рассказывал такую историю, вроде сказки. Про Солнечного Котенка – он говорил, что хотел написать такую книжку… Ты что, не слышал?
– Спал, наверное, – вздохнул я. – А при чем тут котенок?
– Он стал солнцем для одного мира… Долго рассказывать… А все-таки точно, тут очень красиво… Смотри, козы!
Большое стадо горных коз цепочкой пробиралось повыше нас через редкие кусты по обрывистой тропинке. Краем глаза я увидел в руке Сергея метательный нож.
– Спорим? – шепнул он. – С одного броска.
– Спорим. – Я достал из перевязи один из своих ножей. – С одного броска.
Посмотри как блестят бриллиантовые дорогипослушай как хрустят бриллиантовые дорогисмотри какие следы оставляют на них богичтоб идти вслед за ними нужны золотые ногичтобы вцепиться в стекло нужны алмазные когтигорят над нами горятпомрачая рассудокбриллиантовые дорогив темное время сутокпосмотри как узки бриллиантовые дорогинас зажали в тиски бриллиантовые дорогичтобы видеть их свет мы пили горькие травыесли в пропасть не пасть – все равно помирать от отравына алмазных мостах через черные канавыпарят над нами парятпомрачая рассудокбриллиантовые дорогив темное время сутокВ дневном свете язычки костра, танцующие на сухих до звонкости дровах, были почти невидимы. Жареной козлятиной пахло на весь лагерь.
Мне перебивала аппетит Ленка Власенкова, зудевшая о предстоящей зиме. Спорить с ней было трудно – зима в самом деле предстояла, и готовиться было нужно, поэтому я слушал и кивал.
– Раньше начнем готовиться – сытней зимой пожрем, – подвела итог Ленка и ухватила кусок козлятины. – Здесь таких удобных пещер, как в Карпатах, нет. Но в дальнем закутке вполне можно кое-что хранить уже сейчас, там прохладно.