Скажи мне, кто я
Шрифт:
Мы идем вслед за другими девушками из нашего коридора, поднимаемся на три пролета в вестибюль, который ведет в сад с лианами. Этот вестибюль выглядит точной копией вестибюля со щитами и статуей рыцаря в южном крыле, но здесь нет ничего, кроме двух факелов на стенах и нескольких выцветших гобеленов.
Девушки рассаживаются на полу, скрестив ноги, расположившись в форме буквы U. Мы с Лейлой присоединяемся почти последними. Быстро произвожу подсчет – вместе со мной получается двадцать пять человек. Может, здесь только ученицы продвинутого уровня?
Напротив нас сидит
– Добро пожаловать, – спустившись по лестнице, говорит Блэквуд.
На ней та же блузка с кружевами, блейзер и черные брюки, что и прошлой ночью. То, что здесь никто не меняет одежду, немного пугает. Даже волосы директрисы затянуты все в тот же болезненно тугой пучок.
– Полагаю, что когда мы сегодня обыщем ваши комнаты, то не найдем ничего подозрительного, – говорит Блэквуд, оглядывая нашу группу.
Все кивают. Судорожно сглатываю, вспомнив о вилке, и думаю, что надо спросить Лейлу, не знал ли Феликс откуда-нибудь, что сегодня ночью будет обыск.
– Как вам всем известно, у нас новая ученица, – говорит Блэквуд, глядя на меня. – Поэтому я решила, что мы сыграем в стратегическую игру. – Она переступает с ноги на ногу и натянуто улыбается. – Мы часто обсуждаем лучших учеников нашей школы, их успехи и достижения, достойные восхищения. Но мы редко говорим об их провалах. – Она делает паузу. – Двадцать пять лет назад в этой школе училась девушка, которая на четвертом году обучения выиграла все до единого ночные соревнования по стратегии. Все. До. Единого. Однако интересно то, что в первые три года она так часто проигрывала, что соученики, когда им приходилось играть против нее, только закатывали глаза. Как вы это объясните?
– В течение трех лет она определяла стратегические недостатки других людей, – говорит Аарья, на этот раз с итальянским акцентом. – А когда она собрала достаточно информации, то составила перечень чужих сильных и слабых сторон, что позволило ей с легкостью ориентироваться в них. Кроме того, на ее стороне был фактор неожиданности, поскольку все считали, что она проиграет.
– Совершенно верно, – кивает Блэквуд. – Внимательное наблюдение дает ни с чем не сравнимое преимущество. Взять, к примеру, Инес – она замечает детали, которые большинство из вас упускает из виду. – Она смотрит на молчаливую подругу Аарьи, которая слегка вздрагивает, получив похвалу.
По другую сторону от Аарьи миниатюрная девушка бросает на Инес взгляд, который, как мне показалось, полон яростной ревности. Аарья смотрит на нее, и девушка отворачивается, но тут явно что-то нечисто.
– Все вы изучали вербальные и невербальные знаки, – продолжает Блэквуд. – Вы мастерски анализируете, но у вас также есть эго. И если ваше желание победить одержит верх над умением внимательно наблюдать, значит, вы многое упустите. Та девушка не совершила подобной ошибки.
Блэквуд сцепляет руки за спиной.
– Рассмотрим и такой пример: в середине девятнадцатого века на глазах у двенадцатилетней Маргарет Найт поломка станка на хлопкопрядильной фабрике привела к тому, что рабочий получил травму. В результате она изобрела стопор для станка, который оказался невероятно популярным. К сожалению, она не получила признания, поскольку была слишком юна, чтобы подать заявку на патент. Но в момент изобретения ее волновал не патент, а сама проблема. Если хотите достичь истинного величия, вы должны уметь находить решение проблемы даже тогда, когда вам нет от этого прямой выгоды. Что еще мы можем заключить о нашей бывшей ученице?
Лейла едва заметно шевелится рядом со мной.
– Чтобы выиграть каждое соревнование в течение года, ей нужно было не просто собрать информацию о других учениках, – говорит она. – Ей нужно было знать, как мыслит каждый из них, а затем самой мыслить иначе. Мы всегда ожидаем, что люди будут реагировать так же, как мы сами, – если, например, мы их ударим, они ударят в ответ, или если мы им поможем, они будут благодарны, – а потом, когда они ведут себя вопреки нашим ожиданиям, нас это удивляет.
Блэквуд одобрительно смотрит на Лейлу.
– Леонардо да Винчи не ограничивался изучением одной области. Он интересовался искусством, анатомией и инженерным делом, помимо прочего. Он видел мир не таким, каким тот был, но таким, каким мог быть. И он комбинировал свои интересы, чтобы претворять в жизнь такие идеи, как полет человека. Он знал, что существует множество способов решить одну и ту же проблему, если тебе хватит храбрости вообразить их. Так что ты права, Лейла, эта девушка поступала именно так. Она делала то, чего никто не ожидал, снова и снова, и стоило людям решить, что они знают ее следующий ход, как она вновь меняла тактику. Она была самым потрясающе смелым стратегом из всех, кого когда-либо видела эта школа.
Судя по выражению лиц других девушек, они воспринимают этот урок весьма серьезно. На их лицах написано восхищение и, как мне кажется, амбициозное желание совершенствоваться. Интересно, знают ли они, кого Блэквуд имеет в виду?
– А теперь перейдем к соревнованию, – объявляет Блэквуд и находит меня глазами. – Новембер, встань.
У меня так громко колотится сердце, и я уверена, что вена, которую заметил у меня на шее Эш, видна всем.
Блэквуд жестом велит мне подойти к ней.
– Повернись.
Я встаю лицом к другим девушкам. Они смотрят на меня без всякого выражения – все, кроме Аарьи, которой, судя по всему, весело. Эти девушки, похоже, съехались со всех концов света, но разговоры я слышала только на английском. Что ж, и на том спасибо: единственное, что сделало бы это место еще менее понятным, это если бы я, ко всему прочему, еще и не понимала, кто что говорит.
– Правила следующие, – объясняет Блэквуд, развязывая мою мантию, которая с шелестом падает на пол. Холодный ночной воздух тут же проникает сквозь одежду. – Никакого света, покидать это помещение запрещено.