Скажите, почему… Практика телеинтервью и телерепортажа
Шрифт:
Думается, что для такого очень серьёзного разговора редакторам стоило бы пригласить и более серьёзного специалиста, но… что случилось – то случилось, и, повторяюсь, ведущие повели себя достойно.
Конечно, жизнь сложна, всего не предвидишь, однако какие-то типовые заготовки на тот или иной случай стоит придумать и держать их «под рукой».
Понятно, что очень многое зависит от личности того человека, которого вы приглашаете. Или приглашает продюсер, но – согласовав это дело с вами, всё-таки «отдуваться» в эфире, в случае чего, придётся вам. В «событийном» интервью особенно выбирать не приходится, перед вами оказывается человек, связанный с этим событием. Но и здесь чаще всего есть хоть какой-то выбор между Ивановым, Петровым, Сидоровым. Кто из них может лучше, интересней рассказать о происшедшем явлении?
Уже давно замечено, что экран проявляет свойства человека, обнаруживает в нём даже те черты, о которых сам этот человек и не подозревал. Или подозревал, но не придавал значения.
В передаче «Отражение» с некоторых пор стала появляться удивительная женщина, зовут её Анна Сергеевна Мильто. Она профессор, кардиолог, заместитель главного врача одной из крупнейших столичных больниц. Мне доводилось видеться с ней, когда я однажды лежал в дневном отделении этой больницы. Странное дело: вошла она в палату, пять минут поговорила – ия будто волшебную таблетку принял «от всего дурного». Сначала подумалось – ну да, красивая, улыбчивая женщина, оно всегда приятно. Потом в длиннющем больничном коридоре разговорился с пожилой пациенткой. «Вы Мильто видели? – спрашивает. – Вот это врач!» Тут она принялась рассуждать про какие-то назначения и процедуры, которые вроде бы мог бы выписать любой грамотный доктор, и я понял, что дело совсем не в назначениях и процедурах, а в самой личности Анны Сергеевны. И, думаю, это поняли редакторы «Отражения», когда она впервые пришла в студию. Такое впечатление, что ведущие (уже знакомые нашему читателю Оксана Галькевич и Константин Чуриков) поначалу даже чуточку растерялись – само появление Мильто было так интересно, что не хотелось разменивать его на какие-то там вопросы.
Не думайте, что дело тут в каком-то гипнозе на манер пресловутого Кашпировского. Тут нечто другое, возможно – сплав доброжелательности, внимания, «рентгеноскопии чувств». Словом, могу только сказать, что для передачи она оказалась просто находкой. Даже когда Анна Сергеевна говорит вроде бы банальные вещи о том, что первопричиной сердечных болезней являются сигареты, мне лично хочется немедленно бросить курить, забыв о том, что я это сделал уже лет тридцать назад. Конечно, она прекрасно осведомлена о положении дел не только в своей больнице и не только в Москве, да и не только в России, но ведь такими знаниями обладают сотни специалистов, которые скучно и строго могли бы поведать об этом зрителю.
Выбор собеседника – с этого, по существу, начинается искусство интервью. Дай бог, чтобы вам всегда везло с этим выбором.
Да, но не всегда же везёт. Бывает, к вам приходит в гости собеседник совершенно необходимый для данной темы. И совершенно антипатичный. По крайней мере, вам. И что?
А вот что. Воспримите это интервью как экзамен на профпригодность. Постарайтесь настроиться на волну вашего гостя. Есть такой приём: чтобы понять характер человека, надо «собезьянничать» выражение его лица. И вот, когда вы попали с ним в унисон, потихоньку вертите тумблер в нужном вам направлении. Мудрёно? Вот совет попроще: попробуйте подкинуть собеседнику нехитрый комплимент, но, конечно, не в лоб, а так, по касательной. «Пётр Степанович, объясните новый метод оценки недвижимости, мне многие рассказывали, что вы, как никто другой, в этом разбираетесь». «Марья Фёдоровна, вот вы говорите, что спорт помогает держать осанку, ну, вам-то этого умения не занимать». Журналисткам в этом отношении легче, чем журналистам, выручает знаменитая женская интуиция.
Только что в Крыму произошло вручение премий «Журналист года». В этот раз к другим номинациям прибавилась и такая: «Вежливый журналист». По-моему, это находка самих крымчан, я что-то нигде такого не припомню. Может быть, здесь сыграло роль прозвище людей, которые приняли такое участие в событиях весны 2014 года. Я хорошо помню, как в мае вся дорога от Симферополя до Ялты была уставлена билбордами с изображением военных в красивых камуфляжах, а расторопные местные производители заполнили прибрежные киоски майками с этими самыми «вежливыми людьми». Но, как бы то ни было, премия появилась, и надеюсь, её подхватят и другие регионы. Так вот, в репортаже канала «Крым 24» я увидел и первую обладательницу премии – Эмилию Люлькун. И просто порадовался её словам: «Для меня главное – чтобы тот, у кого я беру интервью, смог донести до зрителя свою точку зрения, свою».
…Но вот вернулась из командировки Эвелина Закамская, мы угнездились в какой-то пиццерии неподалеку от её дома («сегодня, редкий случай, нет утренней съёмки»), беседуем вот уже чуть ни час, пока я не спохватываюсь – у меня же заготовлен ворох совершенно конкретных вопросов, а мы тут вроде и не «на тему интервью»… Но Эвелина Владимировна так умеет говорить и так умеет слушать, что поневоле вспоминаешь изрядно заношенные слова Экзюпери о «роскоши человеческого общения». Кажется, и ей интересно со мной, но ведь наверняка так думают и все её многочисленные собеседники. Да, она интервьюер «от природы», технике жанра научиться можно, но свойство характера, свойства души – это даётся человеку от природы.
– Нет, такого, чтобы мой собеседник во время эфира выбегал из студии, у меня не случалось, – говорит Эвелина, поглядывая на экран «мобильника», на котором время от времени проступают очередные эсэмэски. – Другое дело, что собеседник может… вообще не прийти. Буквально на той неделе с одним министром мы договорились о встрече, а минут за пять до эфира мне продюсеры доложили, что того срочно вызвал президент. Передача «Мнение» состоит из двух частей, в первой получасовке идут новости и короткие реплики, а вторая целиком отдана под «интервью дня». И вот уже началась первая часть передачи, продюсер сообщает: «Кажется, может успеть заместитель министра». А я его хорошо знаю, и в ту минуту, когда на экране возникает реклама, набираю ему: «Лёша, выручай!» И, вы знаете, он-таки появился в студии – за минуту до эфира. Но, понимаете, заместитель министра – это не сам министр, у него свой круг обязанностей, на нём завязана только определённая часть работы. План беседы приходится менять на ходу, я вспоминаю всё, что знаю про его «сектор», и, главное, то, что может быть полезно, интересно зрителю – чтобы никому и в голову не пришло, что чиновник такого ранга явился к нам «затыкать эфирную дырку». Мой собеседник, конечно, мгновенно понял ситуацию и здорово мне помог, сам, без наводящих вопросов, сообщая новые для зрителя сведения. Недаром различные информационные агентства в этот же день принялись цитировать данные из нашего интервью. Кстати, для меня это показатель того, насколько успешной была передача.
– А ведь здесь мог бы интерактив выручить, вы бы спросили, что зрителю хотелось бы узнать, и он… – начинаю я, но Закамская качает головой:
– Нет, от интерактива мы отказались ещё тогда, когда задумывали передачу «Мнение». Я считаю, что интервью интересно «в чистом виде», когда беседа идёт естественно, логично. Вот вы спрашивали, как я строю драматургию интервью. Да никак. То есть заранее – никак. И только в ходе разговора выясняется, на какую вершину он заберётся и чем закончится.
Тут опять я вынужден предупредить читателей: не воспринимайте все приёмы «классиков жанра» как руководство к действию. Закамская провела сотни интервью и может себе позволить «вышивать без канвы», но вначале- она, конечно же, ещё как продумывала ход беседы, с чего начать, на что вырулить, чем закруглить.
– А если уж говорить о всякого рода неожиданностях, – продолжает Эвелина Владимировна, – то вот вам сравнительно недавний пример – встреча с Баклановым.
– Я как раз про неё и хотел спросить, из всей серии про ГКЧП это интервью оказалось самым коротким.
– Так его и вообще могло не быть! Мы приехали к Олегу Дмитриевичу, поставили камеру, свет, а он вдруг заявляет: «Я про ГКЧП говорить ничего не буду. Давайте про космические исследования».
– Но ведь вы же заранее договаривались о конкретной теме?!
– Ну, конечно! А тут на тебе. Что было делать? Я и начала спрашивать про космос, а потом… потом беседа как-то сама собой свернула на события августа 1991 года.
– Но я-то считал, что это приём такой удачный, даже читателя принялся уверять в этом.